Убийство в Оптиной пустыни

«Затем решил бежать домой, но заблудился и попал не туда. По пути зашел в деревню, в дом, в котором были дед и бабка. Зашел, потому что замерз и порвал рубашку. Уточняю, что кроме трех патронов, о которых я говорил, у меня был еще патронташ с патронами, количество которых не помню».

Когда говорил?

Кому?

Может, операм, которые с ним поработали…

Выстрел в пол.

«Попросил у деда рюмку водки. Дед налил водки, и я выпил. После этого дед налил еще полрюмки водки. За это я отдал деду несколько патронов. Я еще попросил у них одежду. Бабка дала рубашку в клеточку, цвет не помню. В доме случайно выстрелил в пол, когда спускал курки на обрезе».

Бегство.

«Вышел из дома, зашел в какую-то дачу, чтобы поспать там. Нашел пальто, которое взял с собой. Но оставаться в даче не стал, побежал дальше по лесу. Через некоторое время, уже ночью, зашел в какую-то деревню, которая оказалась пуста. Хотел попросить у кого-нибудь хлеба. Пошел дальше. Меня вел Голос. Затем зашел еще в какую-то деревню и у одной бабушки попросил поесть. Она дала мне хлеба, котлеты, яйцо. Когда спросил у нее, что это за деревня, то она ответила, что это деревня (название не помню) Суворовского района. Две ночи я ночевал в стогу. На одной даче в д. Чекалино я взял рубашку, свитер, резиновые сапоги, брюки. Свои вещи оставил в этой даче».

«Убегал, а руки на себя не накладывал».

Допрос продолжался в тумане от дыма.

Добрался до Калуги.

«Взял еще два зеркала на даче. Утром подошел к какой-то деревне (в… километрах от г. Суворово) и одному парню продал зеркало. Затем какой-то парень подвез на тракторе до г. Суворово. Остановили автобус, на котором приехал в г. Калугу. Это было 20 апреля с.г. В Калуге хотел зайти к двоюродному брату Аверину Александру, но не пошел, так как думал, что там меня ждут. Ночевал в полуразрушенном пятиэтажном доме недалеко от магазина “Маяк”. Никаких вещей я там не оставил. Затем купил в магазине “Калуга” бритвенный станочек и в доме побрился».

Тропа в лесу

«Если задумал стреляться, то зачем бриться?..»

Путь назад…

«22 апреля с.г. вышел из Калуги и пошел в г. Козельск. Через Оку переправился на пароме около КЗТа. Затем шел через дачи, болота, заблудился, а потом вышел на дорогу возле д. Андреевское. Заметил солдат на дороге и понял, что все дороги перекрыты, меня ищут. Шел полями мимо д. Копенки, д. Подборки. Утром 24 апреля с.г. дошел до Козельска. Я решил зайти к своей тетке Авериной, проживающей по ул. Победы, д… Пришел в ней в 7 часов 40 минут. Спросил у нее, знает ли она, что я совершил. Она ответила, что знает. Я объяснил ей, что завтра застрелюсь и что мне нужно только переночевать».

«А почему бы не сегодня?»

Сыпал отговорками.

Оттягивал конец.

Ерков: «Сука, а глаза-то колются».

Ножи…

«Уточняю, нож я купил на рыночке Калуги в августе 1992 года у неизвестного мне мужчины. В тот же день в магазине “Калуга” отдал нож в граверную мастерскую, чтобы на нем сделали гравировку “666”. Женщина-гравер, примерно сорока лет, подробно описать ее не могу, спросила: “Зачем это тебе нужно? Что эти цифры означают?” Я сказал, что это мое любимое число. Этот нож у меня видел Мосин Г.».

Зять.

«666»…

Меч…

«Нож я хранил или на террасе, или под матрацом. Насколько помню, никому не давал. Меч я делал сам без чьей-то помощи. На рукоятке — я обмотал проволокой и изолентой».

«На изоленте нашли отпечаток пальца Аверина».

«Пластину для ножа я взял у Аверина (двоюродного брата). Когда это произошло, не помню. Пластины были у него в гараже. Пластины взял для того, чтобы сделать меч. Об этом я сказал брату. Меч изготовил на точиле в гараже колхоза “Дружба”. Напильником нацарапал на лезвии ножа “666 Сатана”. Надпись сделал в тот же день. Меч хранил вместе с ножом».

Сатанисты…

«Никакой связи с сатанистами или с сатанистскими сектами у меня не было. Я слышал, что в Киеве есть такая секта, старался с ними связаться, но у меня не получилось. Если бы я с ними связался, может быть, монахов я бы не убивал».

Калуга

«Шкура». — Ерков притушил сигарету об угол стола, положил окурок в кучку других, посмотрел на часы и прохрипел изменившимся за время разговора голосом:

— Допрос окончен в 17.44…

Грищенко затрясла рукой от усталости.

Зубов смахнул со стола опустошенную пачку «Явы».

Аверин

Ерков спросил у Аверина:

— А нарисовать нож, тесак можешь?

— Запросто…

Грищенко подала листы и ручку.

Бородач рисовал с каким-то смаком…

— Нате, — отдал один листок с тесаком. — Сгодится?

Ерков забрал.

С лица Пахова не спадала загадочная улыбка.

Слюнявя кончик ручки, Аверин нарисовал нож:

— Как?

Он словно ожидал какого-то одобрения, которого пока не прозвучало.

Его быстро увели.

Ерков сидел недвижим. Все связанное с убийством выстроилось в четкую линию. То, что знали об убийце, ложилось в канву рассказа Меченого, и оставалось уточнять разве что детали, устранять противоречия, которые мало что меняли. Кто бы еще ни появился в деле, исполнителем оказывался Аверин Николай.

Рисунок меча Аверина

Рисунок ножа Аверина