Убийство во времени

– Да, он уверен в себе, – согласилась Кендра, – и мы можем использовать это как наше преимущество, потому что уверенность рождает самонадеянность. А субъект, который становится самонадеянным, обычно где-нибудь оступается.

И он оступится, она знала это. Но успеют ли они спасти Роуз?

* * *

Кендра никогда раньше не чувствовала себя такой беспомощной. Во всех расследованиях, к которым ее привлекали в качестве стороннего специалиста, от нее требовалось не что иное, как холодная голова и профессиональный взгляд при рассмотрении улик. Она, конечно же, испытывала какие-то эмоции. Ей было жаль жертв, их семьи и друзей. Можно было чувствовать что-то такое, но при этом не отдаваться жуткому страху и глубокому горю. Ее собственный ужас всегда был связан только с невозможностью достойно выполнить свою работу: например, с отсутствием важной детали, которая могла привести к жертве, или к убийце, если жертву уже нашли.

Впервые в своей практике она была вовлечена в дело всем своим существом. У ее страха было два источника: терзающее душу беспокойство, что она что-то упустила, и тревога за Роуз. Она ярко представляла себе, через что сейчас приходится проходить девушке. Она видела, что убийца сотворил с Лидией. Она измеряла комнату шагами, делала заметки и снова возвращалась к старым записям, чтобы взглянуть на них свежим взглядом.

Несмотря на несколько литров кофе, которые она выпила, Кендра чувствовала, как к ней подкрадывается усталость. Ребекка пыталась убедить ее пойти поспать, но в конце концов сдалась. После того как Ребекка покинула комнату, герцог добавил:

– Вам нужно поспать, мисс Донован. Вы больше здесь ничем не поможете. Вы заболеете.

Но лишь около двух часов ночи, когда слова на грифельной доске уже начали плыть у нее в глазах, она сдалась. Ей нужно было выспаться. С утра она должна быть готова с новыми силами взяться за дело.

Она шла по опустевшим коридорам замка. Тишина давила ей на грудь как тяжелый груз. Она несла свечу, освещая путь к своей спальне. В темной комнате она застыла и молча посмотрела на пустую кровать Роуз.

На глаза наворачивались слезы. Она поставила свечу и прижала ладони к векам. Боже. Она так устала.

«Какого черта я вообще здесь делаю? Если я не могу спасти Роуз, зачем я здесь, черт возьми?»

Она начала раздеваться, ее движения были автоматическими. Сначала обувь, потом колготки. С платьем было сложнее. Пуговицы находились на спине. Она могла дотянуться до некоторых из них, но не до всех. Вот почему они с Роуз всегда помогали друг другу.

Немного задумавшись, она наконец отстегнула жабо, затем расстегнула те пуговицы, до которых смогла дотянуться, затем стащила с себя платье через голову. Пришлось приложить и некоторые усилия. В эту пору еще не существовало синтетической эластичной ткани. Кендра чувствовала, как натянулись все швы, и уже ожидала, что они разойдутся. Наконец ей удалось освободиться от платья, после чего она швырнула его на пол. Затем она избавилась от сорочки и рубашки, нырнула в бесформенную ночную рубашку, которую Ребекка заказала для нее. Она совершила круговые движения головой. Затем вытащила шпильки из волос и пальцами расчесала густую массу, после чего залезла в кровать. Потушив свечу, она натянула на себя тонкие одеяла.

Несмотря на усталость, она принялась изучать тени и полосы лунного света, которые боролись между собой на сумрачном потолке. Ночные шорохи в абсолютной тишине пугали ее: дрожание оконного стекла от легкого ветерка, приглушенные скрипы и тихие стоны, раздающиеся в древней крепости. Но она остро чувствовала отсутствие привычного звука легкого дыхания Роуз, доносящегося с соседней узкой кровати, и шуршания одеял, с которым твини ворочалась во сне.

У Кендры защемило в горле, и слезы начали струиться тонкими струйками по ее щекам. Простонав, она свернулась в клубок под покрывалом и подумала о том, как странно было оплакивать девушку, которая уже умерла более двух сотен лет назад, когда Кендра еще и не родилась.

51

Кендра не думала, что сможет уснуть, однако когда она открыла глаза, то увидела неясный свет утренней зари. Она взглянула на маленькие часы на прикроватном столике. «Шесть сорок пять». Она проспала около четырех часов.

Несколько минут она просто лежала и смотрела на потолок. Голова пульсировала тупой болью от слишком большого выброса адреналина накануне и недосыпа. В глазах будто был песок из-за слез, пролитых ночью. Она почувствовала себя истощенной и разбитой. Ей не хотелось думать о том дне, который ее ждал, или о том, что он может ей принести.

Она заставила себя покинуть кровать и воспользоваться ночным горшком. Затем налила воду в керамическую чашу и устроила себе небольшое обмывание. Она терла поваренной содой зубы, когда в дверь постучали и показалась голова Молли.

– Я не думала, что вы уже не спите, мисс. – Кендра заметила, что ее глаза были красными и опухшими.