Учитель Дымов

Прошло шесть лет с тех пор, как Женя покинула дом мужчины, которого любила всю жизнь, с которым бок о бок прожила четверть века. Она запретила себе думать о возвращении в Энск, но тёплый свет давних воспоминаний озарял её жизнь, как она и надеялась когда–то. Четверть века они жили втроём — Володя, Оля и Женя. Это была счастливая жизнь, но она закончилась и больше никогда не повторится, даже если они и увидятся снова. Так бывший студент, с ностальгией вспоминая годы молодости, знает, что эти годы не вернутся, если он и придёт снова в свой институт. Так и Женя была уверена, что никогда уже не будет жить с Володей и Олей в одном городе, и потому, оправившись от первого потрясения и услышав от Оли: «Ты всегда желанный гость», она не сразу смогла заставить себя приходить к ним домой. Неделю за неделей Женя сокращала дистанцию, словно дрессировщик, приручающий к себе недавно пойманного дикого зверя — только она сама была и зверем, и дрессировщиком. Сначала она приходила лишь вместе с Валерой и Андреем, потом — с одним Андреем, потом стала забегать «на минутку» (но не чаще раза в неделю), потом осмелела и просидела у них целый вечер.

Женя словно боялась, что Оля снова прогонит её, и потому не принимала участия в обсуждении вопроса, как расставить привезённые из Энска вещи (каждая отзывалась в Жене острой болью воспоминания), не помогала в поисках дефицитной кухонной мебели (эту проблему без особых усилий решил Игорь Станиславович) и вообще старалась не вмешиваться в обустройство московского жилья семьи Дымовых. Все прежние квартиры — в Куйбышеве, Грекополе и Энске — Женя сама превращала в уютный дом, такой, куда ей всегда было приятно приходить. Дом, который она построила, Женя покинула шесть лет назад и теперь боялась построить новый, боялась привыкнуть к нему, боялась нового изгнания.

Потребовалось почти девять месяцев, чтобы установилось некое подобие графика: Женя приходила раз в неделю, немного помогала Оле по хозяйству, готовила вместе с ней ужин, втроём они садились за стол, а после того, как была помыта последняя тарелка, Женя прощалась и уезжала, немного гордясь, что возвращается к себе задолго до последнего поезда метро, не засидевшись до неприличия.

В новом доме Володи и Оли Женя хотела оставаться гостьей: она боялась, что снова захочет там жить, снова захочет вернуть прошлое, повторить ушедшее. Воспоминание о чужой измене и о собственной лжи девять месяцев удерживало Женю в стороне, и теперь, после Олиной смерти, она снова испытала ту растерянность, которая когда–то парализовала её на перроне Ярославского вокзала.

Накануне похорон Валера остался с отцом, а Женя заночевала у него (она бы забрала Андрея к себе, но мальчику нужно было утром в школу). Лёжа без сна в непривычной Валериной кровати, Женя вдруг испугалась: почти никогда она не оставалась с Володей вдвоём, даже когда они бывали наедине, Оля незримо присутствовала в их мыслях и разговорах. И вот теперь Оли нет — сможет ли Женя говорить с Володей, сможет ли снова быть с ним вместе?

Фары проезжавших машин расчерчивали световыми конусами блочный потолок шестнадцатиэтажки. Женя удивлялась, что не может думать об умершей. В той части её сознания, где всю Женину жизнь помещался образ сестры, теперь возникла подрагивающая пустота, Женины мысли скользили мимо этой пульсации, не проникая внутрь. Так иногда на краю зрения появляется какое–то тревожное пятно… человек все время ощущает его присутствие, но стоит повернуть голову или скосить глаза, как оно ускользает. Это пятно невозможно увидеть, и точно так же невозможно было поверить, что Оли больше нет.

И потому всю неделю после Олиной смерти Женя не чувствовала скорби, печали или грусти — одну только растерянность и оторопь. Второй раз за год она спрашивала себя: как же я теперь буду жить?

Теперь ничто не разделяло её и Володю, но Женя, как никогда раньше, боялась приблизиться к нему.

Валера навещал отца почти каждый день: все сорок дней после Олиной смерти он не работал, благо они совпали с сессией и каникулами. Женя радовалась близости, наконец–то возникшей между Володей и его сыном, но понимала, что рано или поздно Валера выйдет на работу и ежедневные встречи прекратятся. Она попыталась завести разговор об обмене: может, вам лучше съехаться? что ты будешь жить один? а так поможешь с Андрейкой… — но Володя резко ответил: никуда я отсюда не поеду, не так уж долго мне осталось, наездился уже!

Женя не решилась сказать, что в случае Володиной смерти они просто потеряют его квартиру, хотя и подумала, что этот довод мог бы поколебать его решимость. Проверить это ей не пришлось: через несколько дней Володя сам предложил Валере прописать у него Андрея — чтобы жилплощадь не пропала, если что.