Учитель Дымов

Игорь смеётся:

— Да это вообще из кулинарии! Тут у нас неподалёку супермаркет открылся, так там готовые салаты продают, оливье вот очень удачный!

— Ну, зато горячее я сама делаю. — Даша поднимается с кресла. — Пойду, кстати, посмотрю, как оно там.

Она уходит на кухню, и Игорь, нагнувшись к Жене, шёпотом говорит:

— Не хотел при ней про Ирку, огорчается она очень, того гляди плакать начнёт.

— А что с Ирочкой? — спрашивает Женя

— А кто её знает. — Игорь быстро наливает себе ещё вина. — Видим мы её редко, по телефону тоже… раз в две недели.

— Так, может, все и ничего?

— Какое там! Мужика нет, точнее, есть, но все время новые. Выглядит так, что краше в гроб кладут, как эти… анорексички… кожа да кости!

— Ну, это модно сейчас, — примирительно говорит Женя.

— Модно, тоже скажешь! — возражает Игорь. — Я вот в журнале у Андрея читал про… как его, «героиновый шик». Даже беспокоюсь, может, Ирка подсела на что–нибудь… наркотическое? С неё, дуры, станется!

— Нет, ну такого не может быть, — уверенно говорит Женя. — Ирочка — хорошая девочка и воспитали вы её нормально, а наркоманы — это же всякие…

Но тут звонят в дверь. Игорь поднимается, идёт открывать.

— Кто это? — спрашивает его Женя.

— Обещанный сюрприз. — Игорь даже пританцовывает от возбуждения. — Закрой глаза и считай до десяти.

Женя покорно выполняет. Раз, два… может, схалтурить? А, ладно!.. Восемь, девять, десять!

Перед ней — пожилой мужчина с бородкой клинышком, кудрявыми седыми волосами, за стёклами очков — внимательные серые глаза. Смотрит прямо на неё, словно что–то вспоминая, а потом произносит растерянно: Женя?.. — и вот тут–то и она узнает его, потому что голос–то, голос почти не изменился.

— Гриша, ты?

— Я, конечно, а кто же ещё!

Бежит к ней, едва не опрокидывает стол, Женя тоже вскакивает — мгновение, и они уже обнимаются. Гриша прижимает её к себе что есть сил, да, точь–в–точь как сорок лет назад, разве что сил осталось поменьше.

Даша приносит свинину, запечённую в сыре; раскладывают по тарелкам, нахваливают (теперь уже — не кулинария, слава богу! Надо же было так сглупить!). Гриша рассказывает, что приехал в командировку, а Игорь — что уже наездился, когда несколько лет назад приватизировал один небольшой завод в провинции. Теперь вот стал домоседом, Дашка не отпускает, говорит, я там по бабам пойду, хотя какие в нашем возрасте бабы?

Гриша не поддерживает тему, вместо этого рассказывает, как вчера ходил смотреть на строящийся храм Христа Спасителя:

— Вроде и правильно, что восстанавливают, а все равно — смотрю, а что–то не то. Нет такого чувства, как когда попадаешь в по–настоящему намоленное место.

Женя кивает. Ей приятно, что вот и Гриша тоже православный и, похоже, не из этих, неофитов, которым лишь бы попышнее да побольше, а такой же, как она, с пониманием.

Она повторяет свой рассказ про Валеру, Гриша в ответ рассказывает про своих двоих, Игоря и Женю. Оба молодцы, крепко стоят на ногах. Игорь бизнесом занялся, а Женя — на том же заводе, где и Гриша. Были, конечно, задержки с выплатой зарплаты, но сейчас, слава богу, прекратились.

И пока Гриша говорит, Женя не спускает с него глаз, пытается представить: что было бы, если бы тогда Оля не предложила Володе поехать с ней вместе в Грекополь? Уехали бы они вдвоём с Гришей, прожили бы всю жизнь, и сейчас это был бы её любимый муж… ну, может, и не так уж любимый, мало ли что за сорок лет случится… но по крайней мере живой.

Увлечённая своими мыслями, Женя не заметила, как Игорь и Гриша стали обсуждать Ельцина и Березовского.

— Ты поверь мне, старик не при делах, там все Татьяна его решает, — говорит Игорь, а Даша перегибается через ручку кресла и шепчет Жене: ох, мужики! Им только дай про политику! — а Женя смотрит на Гришу и думает, что борода ему, конечно, идёт, правильно он её отрастил. Вид сразу такой солидный, а ведь в институте был — охламон охламоном, даром что с красным дипломом окончил. И очки тоже идут, да и морщины вокруг глаз скрывают…

На самом деле он до сих пор красивый, и, когда Женя понимает это, ей становиться одновременно радостно и грустно, она даже не сразу понимает, как это может быть одновременно.

Они ещё долго обсуждают новости, болтают о всякой ерунде, а потом Игорь выходит на кухню помочь Даше загрузить посудомойку, и Женя с Гришей остаются вдвоём.

Минуту они молчат, а потом Гриша трогает Женю за плечо:

— Я скучал по тебе.

— Я тоже, — отвечает Женя.

И ведь действительно — не часто, но скучала.

И тогда Гриша тянется к ней и целует, как много лет назад, и Женя отвечает на поцелуй, хотя Гришины губы вовсе не такие упругие, как запомнилось ей когда–то.

А ведь это единственный мужчина, с которым я целовалась, думает Женя. И сложись все иначе, был бы мой единственный мужчина, отец моих детей.

— Мы же могли быть вместе, — словно прочитав её мысли, говорит Гриша, с трудом переводя дыхание.

— Но ты не захотел.

— Ты не захотела, — с лёгким раздражением, — ты больше хотела быть вместе с Владимиром Николаевичем…