Учитель Дымов

И она улыбается счастливой кошачьей улыбкой, такой, что импозантный мужчина, стоящий рядом в очереди бизнес–класса, задерживает на ней взгляд и думает: «Эх, хороша!»

Через три дня после убийства Геннадия Валера сидел на кухне у Лени Буровского, на столе перед ними — бутылка водки и закуска из ближайшего супермаркета. Последний раз они виделись несколько лет назад, и Буровский удивился, услышав в телефоне почти позабытый голос. Валера просил о срочной встрече, и это было так на него не похоже, что Буровский тут же сказал: «Да приезжай прямо сейчас!» — и через полчаса, впустив Валеру в квартиру, понял, что не ошибся.

Уже несколько лет назад седина, смешавшись с остатками природной черноты, придала Валериным волосам и бороде сдержанный и аристократичный серый оттенок, и вот сейчас все его лицо было точно такого же цвета, выделялись только тёмные линии морщин и тускло горящие белки глаз.

Буровский налил ему водки, и, выпив вторую рюмку, Валера рассказал: после смерти Гены выяснилось, что компания давно перерегистрирована и ему, Валере, не принадлежит там ровным счётом ничего — так, во всяком случае, объяснил ему адвокат Марины, Гениной вдовы.

— Но ведь все знают, что Центр духовного развития — это ты? — сказал Буровский.

Валера рассмеялся:

— Да, все знают. Но юридически все имущество Центра и даже торговая марка принадлежат ООО «Варген». А я к нему не имею теперь никакого отношения, там теперь хозяйка — Марина.

— Но она же не сможет… без тебя?

— Сможет, Буровский, все она сможет. Она у меня три года училась и ещё три года наблюдала, как я работаю. Гена мне даже предлагал поставить её ответственной за регионы, и я даже почти согласился… а теперь разве что она меня может главным за регионы назначить, но это вряд ли.

Буровский наполнил стопки:

— Ну, за то, чтобы все обошлось!

Как всё–таки страшно стареть, думает Буровский. Ведь я Валерку мальчишкой помню, а теперь — совсем старик. И при этом я понимаю, что и сам выгляжу не лучше, но внутри–то мне все по–прежнему лет тридцать, ну сорок от силы.

— А говорить ты с ней не пробовал, с Мариной? — спрашивает он.

Бледные Валерины губы раздвигаются в кривой усмешке.

— Она меня на порог не пустила. Велела охране аннулировать мой пропуск. И ведь самое обидное — я же её с Геной и познакомил! Она у меня в семинаре по тантрическому сексу занималась, и мы однажды…

Буровский не может сдержать смех:

— То есть эта Марина — твоя бывшая? Может, ты её обидел чем–то?

Валера разводит руками:

— Ты думаешь, я помню? Она уже три года как за Геной замужем была!

Буровский вздыхает.

— А если серьёзно, — говорит он, — что ты потерял? Имя у тебя есть, накопления тоже кое–какие найдутся… поднапряжешься, откроешь новый Центр… кто к этой Марине пойдёт, когда есть живой гуру Вал?

Валера допивает водку и задумчиво говорит:

— Нет, не буду я всего этого делать. Мне кажется, это все даже к лучшему. Помнишь, ты когда–то сказал мне, что я — человек андерграунда? Я тогда отмахнулся, а ведь ты был прав! Все семидесятые я так прожил, и все хорошо получалось, а потом появился Гена и стал вытаскивать меня на поверхность, сначала — сделать секцию, потом — фирму, потом — транснациональную корпорацию. И я повёлся, потому что мне самому захотелось масштаба, захотелось возможностей, которые даёт публичность, а надо было и дальше оставаться в тени.

— Может, ты и прав, — отзывается Буровский.

— Вот ты, например, — продолжает Валера, — ты как занимался своей химией ароматических соединений, так и продолжаешь все эти годы. СССР распался, промышленность развалилась, институт твой десять раз с кем–то слили и укрупнили, а ты продолжаешь делать все то же, невзирая ни на что.

— Так я больше ничего и не умею, — говорит Буровский.

— Не в этом дело, ты просто сохраняешь верность себе, вот как это называется. То есть из нас двоих ты шёл по пути воина, а вовсе не я. Вот такое дело, — добавляет он помолчав.

Буровский смотрит на него и думает: вот отправят меня через год на пенсию — и будет мне путь воина, но Валере, конечно, ничего не говорит. Что, в самом деле, лезть к человеку со всякой ерундой, когда у него по–настоящему серьёзные проблемы?

По–настоящему серьёзные проблемы начались у Валеры только в феврале, когда оказалось, что часть кредитов, взятых когда–то ООО «Варген», были оформлены как личные кредиты, выданные Валерию Дымову. Несмотря на инфляцию, превращавшую выданный пять лет назад кредит почти что в ноль, общая задолженность была такова, что с учётом пеней набегало около тридцати тысяч долларов. Ещё месяц назад Валера легко погасил бы этот долг, но теперь, лишённый доступа к активам созданного им Центра, он остался один на один с группой кредиторов, предъявивших к оплате внушительный пакет документов. Валера попытался перевести стрелки на Марину, но разговор не сложился. Подпись твоя? Твоя. Долг твой? Твой. Тебе и платить.