Удачно выйти замуж

–Дерзкий,– хохотнул баронет,– А сейчас пройдусь по твоему животу пару раз и посмотрю, что от этой дерзости останется.

Дворянин встал из-за стола, отпустив руку Джесс.

Она взмолилась:

–Надеюсь всем сердцем, что Вы не сможете этого сделать с моим другом…ради моей благосклонности.

Сильвер закричал:

–Нет, Джесс! Не думай обо мне! Беги!

Кто-то из крепких оруженосцев ударил Сэлли в лицо, тот упал. Вскочил и бросился на обидчика.

Джессика перескочила через стол и загородила собой Сильвера.

Рудольф подошёл к ним, сузив глаза, узнавал:

–Это что ли твой жених?

–Это брат жениха,– быстро отвечала девушка.

–Ладно, уходите,– неожиданно смилостивился баронет.

К ним пробирались Ирвин и Глени.

Средний брат узнавал:

–Что случилось?

–Этот молокосос твой жених?– догадался Дэллингридж.

–Да,– кивнула Джесс, и с опаской посмотрела на баронета, боясь за жизнь жениха.

Сильвер взял её за плечо и утянул к братьям, сообразив, что надо быстрее уходить.

Крепкий оруженосец непонимающе спрашивал у господина:

–А почему мы их не побили?

–Я не хочу принуждать эту девчонку. Я хочу, чтобы эта дрянь сама кинулась в мои объятия. Но не знаю, что для этого надо сделать.

–Пока Вы медлите, она выйдет замуж за того чернявого,– пожал плечами один из пажей.

За что и получил подзатыльник от сюзерена.

Ирвин предупреждал старшего брата:

–Задира старший сынок барона любит челядь хлыстом огреть. Вот не стерпит кто-нибудь да даст сдачи, вот удивится-то злыдень! Тебе сильно досталось от его людей?

–Терпимо,– буркнул тот в ответ.

К удивлению Сильвера Джессика жалеючи погладила его по спине. Он глянул на неё. Девушка переключила внимание на жениха, заговорив с ним.

Родители братьев Дэллингридж и Дора слегли с простудной лихорадкой, Вейланд и Рудольф ужинали без них. Уже было темно за окнами, в трапезной горели свечи и факелы. Дворовое приближение сидело в отдалении.

Герольд замка Бодиам торжественно объявил:

–Жареные фазаны.

Один из оруженосцев протрубил в рог.

Слуги внесли большие блюда с дичью.

Младший брат проворчал:

–Как-то неприлично, наверно, вкушать символ нашего герба.

–Согласен: тебе, жирному, как масло, надо больше травы вкушать, как твоим баранам.

–А твоим глазам очень идёт отблеск факела – истинный кровавый взгляд душегуба.

–Я, пока ехал в Богнор и обратно, осмотрел поля. Пшеница, овёс и ячмень неплохие. На хмель какая-то мошка напала. Репу пока не понять – даст или нет урожай…

–Земли-то мне отец завещал…– напомнил Вейланд.

–Всю землю не отдам. На выпас овец только. Иначе: ты меня знаешь – войной пойду. И собакам своим команды посылать будешь не ртом, а задом, там у тебя свисток поселится.

–Время рассудит,– грустно вздохнув, уводил разговор в сторону толстяк,– Я вот думаю: зря ввели налог для пастухов с длины собачьих хвостов. Пастухи стали рубить псам хвосты.

–Придумаем новый налог,– пожал плечами брат.

–Твоя заноза в сердце всё ещё торчит?

–По-моему, она вошла ещё глубже…Её уже не достать…

–Несчастья, которые мы сами себе причиняем – тяжелее всех.

–Разве ты, толстяк, любил по-настоящему?

–Было дело. Но я вовремя понял: в лес ведёт не одна тропинка, полно других женщин.

–А, так ты тоже ходок.

–Не без этого. Я, хоть толстый, но мужик.

–А я не хочу никого другого. В постель могу привести, но впустить в сердце – нет. И, по-моему, я хочу видеть эту Джессику возле себя всегда. Незаметно и неожиданно вкралась она в сердце, и любовь к ней, будто проросла во мне могучими корнями. Тягостные страдания изъели душу, а от бессилья что-либо изменить к лучшему, я готов грызть стены замка. Я, то, словно в трансе, молчалив и тосклив, то ярость затмевает рассудок.

–Знаешь, что я думаю о счастливом браке? Только то, что это театр двух актёров, которые каждый день играют друг перед другом.

–А я считал твой брак с Дорой удачным…

–Без детей?!

–Ну да вообще-то…

–Не замечать недостатков друг друга невозможно. В счастливом браке супруги лишь делают вид, что всё прекрасно.

–Ты считаешь, чтоб сохранить любовь, жить нужно розно и по необходимости лишь изредка встречаться?

–Безусловно.

–Но мне даже пару часов тяжело провести вдали от предмета любви.

–Если попробуешь жить с ней вместе – всё очарование быстро развеется.

–Как душу бередит её улыбка…– задумчиво вспоминал образ возлюбленной Рудольф.

–Да когда ты видел её улыбающуюся? Я слышал: вы всё время конфликтуете.

–На празднике в Богноре видел. Она танцевала и счастливо смеялась. Своим улыбается.

–Точно говорят: от любви нет спасенья – она помрачает рассудок и не слышит уговоров.

Скоро злость и одиночество наскучили Рудольфу. Воздух затворничества сдавил грудь. Он решил принести претензии на приграничные земли одному из соседей.

Надел доспехи, созвал окружение и отправился через лес с «визитом».

Ранним августовским утром роса блестела, словно рассыпанные бусы из ожерелья богини утренней зари.