Удушье

— Мне нужна некая миссия, друг. Понимаешь?

И я говорю:

— Вот и сделай доброе дело. Помоги старой женщине.

И Денни говорит:

— Как продвигается твоя четвертая ступень? — Он говорит: — Слушай, друг. У меня бок зачесался. Может, почешешь?

И я чешу, стараясь не вляпаться в птичкину плюшку.

Глава 12

В телефонном справочнике все больше и больше строчек, зачеркнутых красным фломастером. Все больше и больше вычеркнутых ресторанов. Это места, где я чуть не умер. Итальянские рестораны. Мексиканские. Китайские. На самом деле с каждым днем у меня все меньше и меньше выбора, куда пойти покушать, чтобы заодно — может быть — заработать денег. И обманом заставить кого-нибудь полюбить меня.

Всегдашний вопрос: Чем тебе хочется подавиться сегодня?

Французская кухня. Индийская. Забытая кухня майя.

Дом, где я сейчас живу, старый мамин дом, похож на пыльный запутанный склад антикварной лавки. Он так захламлен и заставлен, что приходится пробираться по комнатам бочком — по проходам, изогнутым наподобие египетских иероглифов. Тяжелая резная мебель, длинные обеденные столы, кресла, комоды и сундуки — все покрыто какой-то густой полировкой, как будто всю мебель полили сиропом. Полировка давно почернела и вся потрескалась — за миллион лет до Рождества Христова. Диваны затянуты пуленепробиваемыми гобеленами, на которые страшно прилечь в голом виде.

Каждый вечер, когда я прихожу с работы, первым делом я разбираю почту. Открытки с днем рождения. Чеки. Бумаги разложены на необъятном обеденном столе. Передо мной лежит бланк на взнос дополнительной суммы на текущий счет. Сегодня улов небогатый — всего один чек. На какие-то вшивые сорок баксов. Но все равно надо будет написать благодарственное письмо. Все равно надо будет унизиться.

Не то чтобы я неблагодарная скотина, но если пятьдесят баксов — это все, что вы можете мне отстегнуть, тогда в следующий раз дайте мне умереть спокойно. Договорились? Или лучше постойте в сторонке, и пусть меня спасает кто-нибудь богатый и щедрый.

Конечно, я ничего этого не пишу в благодарственной записке, и тем не менее.

В доме, где я сейчас живу, в старом мамином доме, вся эта старая мебель, диваны, часы и картины — это ее «приданое» из Старого Света. Из Италии. Мама приехала сюда, чтобы поступить в колледж, а потом у нее появился я, и она так и осталась в Америке.

Она не похожа на итальянку. Она бреет подмышки, и от нее не пахнет чесноком. Она приехала сюда, чтобы выучиться на врача. Поступить в медицинский колледж где-то в Айове. На самом деле, иммигранты — они больше американцы, чем настоящие американцы, которые здесь родились.

На самом деле это ее вид на жительство.

Я просматриваю телефонный справочник. Выбираю очередной ресторан. Хороший, дорогой ресторан. Если тебе нужны деньги, за ними надо идти туда, где они точно есть. Не стоит давиться куриными палочками в какой-нибудь забегаловке.

Богатые люди в дорогом французском ресторане — им тоже хочется быть героями.

У меня дифференцированный подход.

Мой вам совет: прежде всего надо определиться с сегментом рынка.

В телефонном справочнике еще остались неохваченные места. Рыбные рестораны. Монгольские гриль-бары.

Сегодняшний чек мне прислала женщина, которая спасла мою жизнь на каком-то там «шведском столе» в прошлом апреле. В недорогом ресторане, где платишь только за вход и ешь, сколько влезет. О чем я думал?! Давиться до полусмерти в дешевых местах — это неправильная экономия. Я все записываю в специальную тетрадку: кто меня спас, где, когда — и сколько он на меня потратил на текущий момент. Сегодняшний донор — Бренда Манро. Так она подписалась внизу на открытке. С любовью.

«Надеюсь, что это поможет», — написала она на обратной стороне чека.

Бренда Манро, Бренда Манро. Я честно пытаюсь вспомнить ее лицо, но у меня ничего не выходит. Всех не упомнишь. Я уже столько раз почти умирал, что в голове все перепуталось. Наверное, нужно вести более подробные записи. Хотя бы — цвет глаз, цвет волос. Но я и так уже утопаю в бумагах и писанине.

В прошлом месяце я писал в своем благодарственном письме, что сейчас мне приходится экономить на всем, чтобы заплатить за… за что, я уже и не помню.

Обычно мне надо выплачивать по закладной на дом или срочно идти к зубному. Расплатиться с молочником или нотариусом. Я уже и не читаю того, что пишу, — когда ты разослал несколько сотен копий одного и того же письма, начинаешь писать просто на автомате.

Такая вот доморощенная версия благотворительных акций в пользу больных или бездомных детишек. Когда за цену одной чашки кофе ты можешь спасти жизнь какому-нибудь ребенку. Стать ему как бы крестным отцом — заочно. Только я пошел дальше. Разового спасения недостаточно. Чтобы спасти человека по-настоящему, его надо спасать снова и снова. Это не сказка, это реальная жизнь, которая не заканчивается на «стали жить-поживать да добра наживать».

То же самое у врачей. Ты можешь спасти сотни жизней, но однажды настанет день, когда ты не сможешь спасти чью-то жизнь. Таков принцип Питера[8] в медицине.