Удушье

— Только не по лицу.

Я опускаю руку чуть ниже.

И она говорит:

— И не в грудь, а то может развиться опухоль.

Смотри также: фиброзно-кистозная мастопатия.

Она говорит:

— Может быть, просто шлепнешь меня по заднице?

И я говорю: а ты, может быть, просто заткнешься и дашь мне себя изнасиловать?

И Гвен говорит:

— Ах так?! Тогда вообще уходи.

Она только что вышла из душа, и волосы у нее на лобке мягкие и пушистые, а не расплющенные по коже, как это бывает, когда ты только что снял с женщины трусики. Я запускаю руку ей между ног. Странное ощущение — как будто ласкаешь что-то искусственное, резиновое и пластмассовое. Слишком все гладкое. И чуть-чуть скользкое.

Я говорю:

— Что у тебя с влагалищем?

Гвен смотрит вниз и говорит:

— А что с ним? — Она говорит: — А, это. Это фемидом, женский презерватив. Краешки торчат наружу. Я не хочу ничего от тебя подцепить.

Я говорю, что вообще-то я думал, что изнасилования происходят как-то более спонтанно. Ну, типа как преступление на почве страсти.

— Это говорит о том, что ты ни черта не знаешь о том, как надо насиловать женщину, — говорит она. — Хороший насильник все планирует заранее. До мельчайших деталей. Они для него — как ритуал. Это должно быть похоже на религиозное таинство.

То, что здесь происходит, говорит Гвен, это священнодейство.

Там, в кафе при книжном магазине, она передала мне листок-ксерокопию и сказала:

— Ты согласен со всеми пунктами?

Там было написано:

Не спрашивай, где я работаю.

Не спрашивай, больно мне или нет.

Не кури у меня в доме.

Не рассчитывай, что тебя пригласят остаться на ночь.

Выручальное слово «ПУДЕЛЬ».

Я спросил, что это значит — выручальное слово.

— Если все зайдет слишком далеко или перестанет нам нравиться, — сказала она, — надо просто сказать «пудель», и игра прекратится.

Я спросил: а эякулировать мне можно?

Она сказала:

— Если это для тебя так важно.

И я сказал:

— Ладно, где надо подписать?

Эти трогательные девицы с тягой к экзотике. Ненасытные сексуальные маньячки.

Голая, она смотрится чересчур костлявой. Кожа у нее — теплая и влажная. Кажется — надавишь на нее посильнее, и из нее брызнет мыльная вода. У нее очень худые ноги, они соприкасаются только на заднице. Маленькая плоская грудь как будто прилеплена к грудной клетке. Я по-прежнему держу ее, заломив одну руку ей за спину. Я смотрю на нас в зеркало. У нее длинная шея и покатые плечи — похоже на горлышко винной бутылки.

— Пожалуйста, прекрати, — говорит она. — Мне больно. Я дам тебе денег.

— Сколько? — спрашиваю.

— Пожалуйста, прекрати, — говорит она. — А то я сейчас закричу.

Я отпускаю ее руку и отступаю на шаг.

— Не кричи, — говорю. — Не надо.

Гвен вздыхает, потом разворачивается и бьет меня кулаком в грудь.

— Ты козел! — говорит она. — Я не сказала «пудель».

Как будто мы тут играем в «Велю — не велю» в порнографическом варианте.

Она снова заводит руку за спину и прижимается ко мне спиной. Потом подводит меня к расстеленному полотенцу и говорит:

— Подожди. — Она берет с туалетного столика какую-то розовую пластмассовую штуковину. Вибратор.

— Эй, — говорю я. — Я такими вещами не балуюсь.

Гвен пожимает плечами и говорит:

— Вообще-то это я для себя приготовила.

И я говорю:

— А как же я?

И она говорит:

— В следующий раз приноси свой вибратор.

— Нет, — говорю, — я в смысле, а как же мой член?

И она говорит:

— А что с твоим членом?

И я говорю:

— Он, вообще, как-то тут предусмотрен?

Гвен устраивается на полотенце, качает головой и говорит:

— Ну почему мне всегда не везет? Почему мне всегда попадаются парни, которые пытаются быть любезными, милыми и хорошими? Теперь ты еще захочешь на мне жениться. — Она говорит: — Я хочу, чтобы со мной хоть раз обошлись грубо. Хотя бы раз!

Она говорит:

— Пока будешь меня насиловать, можешь помастурбировать. Но только на полотенце. И чтобы меня не испачкать.

Она расправляет под собой полотенце и указывает на краешек.

— Когда будешь кончать, — говорит она, — спускай вот сюда.

Она похлопывает рукой по краешку полотенца.

Ладно, говорю я, и чего теперь?

Гвен вздыхает и тычет вибратором мне в лицо.

— Используй меня! — говорит она. — Унизь меня, ты, идиот. Недоумок.

Я не могу разобраться, как эта штука включается, и Гвен мне показывает. Потом он начинает так сильно вибрировать, что я роняю его на пол. Чертов вибратор прыгает по всей комнате, и мне приходится его ловить.

Гвен сгибает колени и разводит ноги в стороны, и я встаю на колени на край полотенца и ввожу кончик бешеного вибратора в ее мягкое пластмассовое отверстие. Одновременно пытаюсь дрочить свободной рукой. Лобок у нее чисто выбрит, ногти на ногах накрашены синим лаком. Она лежит, широко расставив ноги. С закрытыми глазами. Она заводит руки за голову, ее маленькая грудь слегка приподнимается. Она говорит:

— Нет, Деннис, нет. Я не хочу, Деннис. Не надо. Не делай этого.

Я говорю:

— Меня зовут Виктор.

А она говорит: заткнись и не мешай мне сосредоточиться.