Угол покоя

– Правда? Ну, я тебе тогда скажу, что дальше будет. Ты поедешь в коляске, весь завернутый в бизоний мех, и тебя будет греть большой горячий утюг. Фрэнк целый час нагревал пару утюгов на вокзальной печке.

– Ах, Фрэнк, вы заботливы, как всегда, – сказала Сюзан. – Помню, как в прошлый раз вы натопили для меня печь.

– Мне надо было что‑нибудь придумать, чтоб от Прайси не отстать, – сказал Фрэнк. – Он в Ледвилле топит ваш камин, чтоб жару в дому не было маловато.

Они оба были немилосердные возницы, лошадям спуску не давали. Сказали, погода ненадежная, может стать еще хуже, и, как стрелки, нацелились на Ледвилл сквозь прорезь конских ушей. Когда был выбор между гладкой ездой и быстрой, выбирали быструю. Хлыст чаще был в руке, чем в своем гнезде. Каждые полчаса один передавал другому вожжи через колени Сюзан, а сам подсовывал под себя окоченевшие ладони. Дорога петляла, от ветра Сюзан загораживал то один, то другой из мужчин, и поначалу ей не было холодно. Ступни грел теплый утюг, ладони защищала муфта. Гнездясь между двумя прикрученными сундуками, закутанный в одеяло и бизонью полость, Олли дышал через щелочку, как дышат тюлени, протаивая лед.

День походил на тот, в который она покидала горы несколько месяцев назад. Ветер был полон сухого, как щебенка, снега, в черно-белой долине ни намека на весну, вершины застилала пелена. Акт творения, создавший Милтон с его распускающимися яблонями, был иным, куда более мягким.

На свои вопросы она получала лаконичные ответы.

Зима была скверная, вьюга за вьюгой.

Дамы еще не вернулись.

Город не так цветет экономически, как в прошлом году: под землей не все ладно, цена серебра упала до доллара пятнадцати центов. Некоторые рудники постарались выбрать высококачественную руду, чтобы повысить стоимость своих акций. Рудник “Роберт Э. Ли” проделал трюк: выдал серебра на сто восемнадцать тысяч долларов за один семнадцатичасовой рабочий день. Главные акционеры “Маленького Питтсбурга”, полгода клавшие в карман ежемесячно по сотне тысяч долларов дивидендов, только что сбыли с рук восемьдесят пять тысяч акций по баснословной цене и оставили новых владельцев с выпотрошенным рудником. У хозяев “Хризолита” конфликт с рабочими, они устроили им локаут и выставили круглосуточную вооруженную охрану, опасаясь динамитчиков.

– Ферд Уорд вернул то, что украл его сын?

– То, что он взял из кассы. Но не то, что занял у нас с Фрэнком.

– А ты требовал?

– Два раза упомянул.

– Но он тебе не заплатил.

– Пока нет.

– И не заплатит! – выкрикнула она в струю холодного воздуха. – Ох, Оливер, ну почему всегда именно ты оказываешься обманут?

Его, похоже, позабавило.

– Об этом я знаю не больше, чем ты. Что скажешь, Фрэнк?

– Не имею понятия.

– Вы два сапога пара, – сказала Сюзан.

– Он хуже, – сказал Оливер. – Подкрадывается и целует жену начальника.

– А по‑моему, это было мило, – сказала Сюзан. – Слышите меня? По крайней мере он не берет денег взаймы без возврата и не грабит кассу.

– Просто случай не представился, – сказал Фрэнк.

– Между прочим, – сказал Оливер, – если бы не парнишка со Статен-Айленда, у нас не было бы рудника.

– Ты о ком?

– Вот об этом моем подчиненном.

– Правда? Что вы сделали, Фрэнк?

– Сорвал планы подлых захватчиков участков. Прямо как Алмазный Дик[105].

– Да расскажите же как следует.

– Я тебе писал про наши неприятности с рудником “Аргентина”, – сказал Оливер. – И с “Горным вождем”.

– Да нет, ты никогда мне ни о чем не пишешь. Будь у меня только твои письма, я бы, честное слово… блуждала во тьме.

– Блуждать во тьме – это никуда не годится. – Он отклонился назад, морозно скрипнув одеждой, и заглянул под меховую полость. – Спит, – сказал он. – Надо за ним поглядывать, а то как бы не задохнулся в этой грелке. Ты не мерзнешь сама?

Вместо ответа она подняла над одеялом руки в муфте. Он притронулся к меху перчаткой.

– Бобровая?

– Да, ты мне из Дедвуда прислал, помнишь?

– Хорошо, – сказал он довольным тоном. Посмотрел мимо нее на Фрэнка, который правил. – Расскажешь ей?

– Нечего особенно рассказывать. Они попробовали влезть, мы им не дали.

– Скромничает, – сказал Оливер. Из носа у него текло, льдисто-голубые глаза слезились, он провел под носом тыльной стороной перчатки. – Они не один месяц заявляли, что мы заходим за границу. Ну, я‑то знаю, что не заходим, я сам все замерял. Но наше лучшее рудное тело проходит близко к “Аргентине”. И вот пару недель назад, когда я был в Денвере, они решили пробраться и захватить наш штрек. Подвели свой штрек прямо к нашему и в один воскресный день пробили дырку.

– Но что это им…

– Фактическое владение. Как известно, это девять десятых права. Особенно когда судиться – год волокиты, а то и больше. Пока мы добивались бы решения, они бы все там выбрали. Но этот наш парнишка прознал заранее, шепнули на ухо, и они с Джеком Хиллом ждали их там с винтовками. Так что теперь между штреками дверь, запертая с нашей стороны, и мы чем владели, тем и владеем.