Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

Значение Сирии и Палестины вскоре сильно возрастет… Стране нужны капитал и население. Евреи могут дать и то и другое. И разве у Англии нет особого интереса в том, чтобы способствовать такому восстановлению? Для Англии станет ударом, если один из двух ее соперников закрепится в Сирии… Разве сложившаяся там политическая обстановка… не побуждает Англию пестовать еврейскую нацию и оказывать ее представителям помощь в возвращении… Англии, таким образом, выпадает роль покровительницы еврейского заселения Палестины.

Уже в 1891 г. пионер сионизма Ашер Гинцберг, приехав в Иерусалим в то время, когда евреям как частным лицам принадлежало менее 1 процента земли, сообщал, что «по всей стране трудно найти поле, которое не было бы засеяно. Лишь песчаные дюны и каменистые горы, на которых нельзя выращивать ничего, кроме фруктовых деревьев – и даже это только после тяжелого труда и больших затрат на расчистку и мелиорацию, – лишь эти пространства не возделываются»{186}.

Гинцберг красочно описывал расизм поселенцев и дальновидно предсказал его вероятные последствия:

К арабам они относятся с враждебностью и жестокостью, бессовестно лишая их прав, беспричинно оскорбляя их и даже похваляясь такими поступками, и никто не выступает против этой подлой и опасной привычки.

Мы за границей привыкли верить, что почти весь Эрец-Исраэль[189] сейчас представляет собой незаселенную пустыню и всякий желающий может купить там земли сколько и где захочет. Но это неправда. В стране очень трудно найти возделанные поля, которые не используются для посадок… Арабы, как и все семиты, обладают острым умом и проницательностью… Пока они не считают наши действия представляющими для них угрозу в будущем… Но, если со временем жизнь нашего народа в Эрец-Исраэль достигнет той точки развития, когда мы начнем занимать их место – понемногу или же в массовом порядке, – коренные жители так легко не отступят.

Сравним это с дневниковой записью Теодора Герцля четыре года спустя (12 июня 1895 г.), где он фантазирует о том, как будет создаваться будущее сионистское государство: «Нам потребуется побудить оставшееся без гроша население к переезду через границу, обеспечив для него занятость в транзитных странах и в то же время отказывая ему в трудоустройстве в нашей собственной стране. Как экспроприацию, так и процесс избавления от бедных нужно проводить осторожно и осмотрительно»{187}.

В 1919 г. на заседании кабинета Бальфур сообщил своим коллегам, что при реализации декларации, носящей его имя, нет никакой необходимости тратить лишнее время: «В Палестине мы даже не предлагаем проходить через форму консультаций с нынешними ее обитателями относительно их пожеланий». В этом просто не было нужды, поскольку «все четыре великие державы привержены идее сионизма». Это имело гораздо большее «значение, чем желания и предрассудки 700 тысяч арабов». Черчилль подчеркнул это еще сильнее, сравнив палестинских арабов с аборигенами Австралии и коренными жителями Америки.

С самого начала процесса намерения западного империализма носили неявный характер геноцида. Их осуществлению воспрепятствовало сопротивление палестинцев, которое они оказывали и до, и после Накбы[190].