Уютная кондитерская в Париже

Нина посмотрела на нее вопросительным взглядом, а Маргерит достала из ящика стола авторучку и блокнот, открыла его и прекрасным ровным почерком быстро написала пять названий.

– Я пойду позвоню по телефону моей невестке Саре, а вы пока должны найти эти места в… – Она махнула рукой в сторону ноутбука.

– В Сети, – услужливо добавила Мэдди.

Маргерит кивнула и вышла.

– Я все не могу решить, как вести себя с нею – то ли как в присутствии королевы, то ли нет.

– Я тоже, – сказала Нина, – но я думаю, она милая, просто очень старомодная. И она уже долгое время живет одна и, вероятно, разговаривает сама с собой. Слова на чужом языке не всегда тебя слушаются, ты так не думаешь?

Нине пришлось обновить браузер в ноутбуке – он устарел уже на несколько версий, потом она набрала первое название в строке поиска.

– «Ладюре», я слышала об этом, – сказала Мэдди. – Это на рю Ройяль близ площади Согласия. Обычно там очередь на улице.

– И это заведение знаменито своими пирожными. Ой-ой, ты только посмотри. – На экране появились фотографии тортов самых удивительным форм, и Нина сразу же почувствовала, насколько дилетантскими были ее пирожные.

– Господи боже мой, не могу поверить, что Марсель продавал мои поделки вчера. Я и понятия не имела. Ты посмотри на эти шоколадные эклеры. Рядом с ними мои выглядят, как «Релайант Робин»[45] рядом с «Феррари».

– Не глупи, – сказала Мэдди. – Вкус у них был великолепный.

– И еще, моя дорогая, у вас был точно выверенный баланс вкусов. – В дверях появилась Маргерит. – Кондитерская – это правильное сочетание вкусов, это изысканный баланс. Чтобы нащупать его, требуется настоящее мастерство.

Нина почувствовала, как краска ударила ей в лицо. Она много экспериментировала с кремовой начинкой, и, хотя результаты ее вполне удовлетворили, ей было приятно услышать чью-то похвалу и слова об «изысканном балансе», правда, она и сейчас еще считала, что надо было бы чуть усилить вкус кофе.

* * *

Нина была рада присутствию Мэдди – без нее она чувствовала бы себя не в своей тарелке. И хотя они ели на кухне, стол выглядел как снимок из журнала «Мир интерьеров» в стиле «Лето в Провансе»[46]. На столе лежала скатерть в клеточку, гармонирующие со скатертью настольные коврики, салфетки в цвет в миленьких фарфоровых кольцах и большие грубоватые керамические блюда. Такой сельский стиль выглядел ярко и красочно, словно на столе играл солнечный луч, а глиняная миска с большими оливками и корзиночка с нарезанным багетом в середине стола усиливали ощущение деревни.

– Какой чудный вид, Маргерит, – сказала Мэдди. – Мы можем чем-нибудь помочь?

– Нет, – твердо сказала Маргерит. – Вы – мои гости. Я надеюсь, вы обе не вегетарианки и ничего в таком роде. Как-то не пришло в голову раньше спросить.

– Я ем все, – сказала Мэдди. – Это следствие того, что я выросла в большой семье.

– И я тоже, – хихикнула Нина. – У моих братьев отличный аппетит, так что нужно поспевать. Опоздаешь на минуту – останешься голодной.

– Просто один в один. Мои братья таскали у меня с тарелки йоркширский пудинг.

– Или последнюю фрикадельку, которую ты оставляла напоследок.

– И какую-нибудь хрустящую корочку.

– Негодяи!

Девушки одновременно рассмеялись – у них было полное взаимопонимание. Нину внезапно настигло воспоминание, как Себастьян дает им попробовать одно из своих блюд и не позволяет братьям похитить у нее остатки сардельки.

– Выслушав вас обеих, я могу только порадоваться, что у меня был всего один ребенок, – сказала Маргерит, принеся в прихватках большую синюю кассероль от «Ле Крузет»[47].

– Ой, запах просто необыкновенный, – сказала Мэдди, когда Маргерит сняла крышку. – Что это?

– Это традиционное кассуле[48]. Вы не разложите по тарелкам? А я пока принесу вино.

Нина принялась раскладывать по тарелкам горячие бобы с мясом, а Маргерит подошла к столу и взяла бутылку красного вина.

Она умело вытащила пробку с помощью штопора, а Мэдди прокомментировала:

– Вот почему я люблю Францию. Можно за ланчем пить вино и не чувствовать себя виноватой. Дома такое считается чистым упадочничеством. А здесь выпить за ланчем совершенно нормально.

– Мне лучше выпить бокал вина утром, а если я пью вечером, то предпочитаю небольшой бокал шампанского, – сказала Маргерит, заняв место за столом. – А сегодня у меня маленький праздник.

Маргерит ни слова не сказала о результатах своего телефонного разговора, а Нине не хотелось спрашивать – опасалась, что новости будут плохие. К счастью, у Мэдди никаких таких мыслей не было, и она без обиняков спросила:

– Так вы поговорили с вашей невесткой?

– Да. – Маргерит холодно кивнула и, уткнувшись в свою тарелку, занялась ароматным тушеным мясом.

Мэдди закатила глаза.

– И? – От ее нетерпения безмятежное – и если уж говорить по-честному, то и довольно надменное – выражение на лице Маргерит сменилось широкой улыбкой, а в ее проницательных голубых глазах мелькнуло что-то вроде слез.

Она не стала ничего класть в рот, уронила ложку в тарелку.