Уютная кондитерская в Париже

– Ваш ответ не облегчает моего положения, – сказала Нина, глядя на него с недовольной улыбкой, потом еще раз взглянула в меню и теперь остановилась на пункте, который еще раньше вызвал ее недоумение. Что здесь, в таком меню, делает обычный чизкейк?

Сделав выбор, она откинулась на спинку стула и расслабилась.

– Ну и как вам Париж? – спросил Алекс.

– Он… Он мне нравится, хотя… – Нина огляделась и, понизив голос, добавила: – Только никому не говорите. Я его почти не видела. – Теперь, когда эклеры так хорошо продавались, она почти все время проводила на кухне.

– Себастьян настоящий эксплуататор, да? Хотите, я его поставлю на место?

– Нет, его я почти не вижу и не слышу. Я просто… знаете, всегда легче откладывать на потом, чем самой делать дело. Но я познакомилась с несколькими слушателями его курсов и собираюсь сходить в пару музеев и всякие другие места с Мэдди.

– Так нужно было мне сказать заранее, я бы… – Он изобразил огорчение на лице.

– Нет, вы бы ничего. Вы не похожи на человека, который ходит по музеям и галереям.

– Верно, я предпочитаю прогулки. Заниматься делом. По Парижу хорошо гулять. Он довольно компактный город. За короткое время можно много увидеть.

Их разговор был прерван вернувшимся официантом, который с немного официозным видом торжественно переставил содержимое своего подноса на стол с такой точностью, будто его жизнь зависела от того, поставит ли он серебряный чайник и кружку с молоком ровно в центр стола или нет. Выглядело все это абсолютно великолепно, в особенности заказ Алекса с его матовой шоколадной глазурью и логотипом «Ладюре», симметрично выписанным по верху золотом и кремом, но, когда официант почтительно поставил перед ней небольшой изящный чизкейк, она сразу же поняла, что сделала лучший выбор.

Нина прикоснулась пальцами к золотистому ободку фарфоровой тарелки. Тарелка была довольно мила, в тон чашке и блюдцу, с пастельно-розовыми каемочками. Нина не могла не думать, что фарфор дома – она улыбнулась: ведь она неосознанно назвала кондитерскую своим домом.

Алекс напротив нее взял вилку и держал ее в воздухе, словно в ожидании команды «Старт». Она не видела в нем никакого почтительного восторга, он явно хотел поскорее приступить, но хорошие манеры требовали, чтобы он дождался ее.

– Так вы собираетесь есть? Или будете только смотреть? – спросил Алекс спустя несколько секунд.

Нина наклонила голову.

– Он слишком хорош, чтобы его есть.

Она, пряча улыбку, сделала глоток выбранного ею тонко приправленного жасмином и апельсином чая.

Алекс со страдающим видом положил вилку.

Нина рассмеялась.

– Попались!

– Это подло.

– Извините, не могла противиться. Я младшая из четверых, я научилась использовать малейшее преимущество, чтобы досадить моим братцам.

Она положила в рот кусочек, и из ее груди вырвался восторженный стон. Этот чизкейк с его сливочным сыром, выдавленным из кондитерского мешка на восхитительно сдобную маслянистую пудинговую основу, и секретным карманом, наполненным черной смородиной и голубикой, являл собой вкуснейшую комбинацию вкусов и был торжеством кулинарии.

– Хотите попробовать кусочек моего? – спросил Алекс.

Она с жадностью посмотрела на шоколадное изделие в его тарелке, и ее хорошие манеры тут же испарились – она умирала от желания попробовать.

– Вы уверены? – спросила Нина, но он уже протягивал вилку с нанизанным на нее кусочком пирожного.

– О боже, как вкусно.

Она облизнула губы, наслаждаясь вкусом шоколадного ганаша, изысканной ореховой основы на фундучном безе и идеально взбитым кремом шантильи. Вкусовые добавки и безупречная форма добили ее. Как, черт побери, они это делают?

– Хотите попробовать мой? – спросила она, окидывая грустным взглядом крохотный чизкейк.

Он рассмеялся.

– Думаю, я не возьму на себя такую смелость. К тому же мое пирожное тоже очень неплохое, я мог бы съесть еще три.

Он быстро вылизал свою тарелку, а теперь мрачно смотрел на ее чистое дно.

– И я тоже. Ну, не три, а еще одно я бы попробовала. Вы думаете, это не будет называться чрезмерной алчностью?

– Нет, – сказал Алекс, ухмыльнувшись. – Скорее, абсолютной нормальностью.

– Здесь так чудесно, что мне «Кондитерская Си» кажется немного заброшенной.

– Это та, что купил Себастьян?

– Да. Были когда-то и у нее счастливые времена, но теперь прошли.

– Знаете, Себастьян, вообще-то не хотел ее покупать. Если бы он мог от нее избавиться, он бы так и сделал.

Нина нахмурилась.

– Я думала, он хотел переделать ее в ресторан.

– Ему ее навязали. Два других он и вправду купил, а эта стала частью сделки. Ему очень хотелось купить заведения на Канал-Сент-Мартен и Маре – эти два ресторана и откроются первыми, – поэтому он не мог отказаться от кондитерской. Но планы у него амбициозные. Вы их видели?

– Так, мельком. – Нина кивнула, задумавшись над этим известием: оказывается, Себастьян приобрел кондитерскую в нагрузку. Она еще раз пристально оглядела роскошный интерьер «Ладюре».

Вернулся официант, спросил, не надо ли что-нибудь еще. Нина поймала взгляд Алекса.