Уютная кондитерская в Париже

– Я хочу создать и соединить некоторые очень тонкие добавки. Люди всегда пьют чай или кофе после обеда, но в последнее время все реже с каким-нибудь десертом, и вот я хочу предложить чай и макарон на выбор вместо десерта. – Он помолчал, кивнул, словно убеждая себя. – И тут можно получить неплохую прибыль. И вот я подумал, что можно было бы использовать легкие цветочные добавки вроде жасмина, чая «Эрл Грей» с бергамотом и зеленого чая в сочетании с лавандой, гибискусом и розой.

– Интересно, – сказала Нина, изо всех сил стараясь казаться бесстрастной. Ей этот набор добавок представлялся слабоватым. Кондитерские изделия, будь то булочки, печенья, меренги, эклеры, должны быть соблазнительными, интересными и вызывать у тебя желание прикоснуться к ним губами в лакомом сочном поцелуе.

– Что?

– Ничего.

– У тебя странное такое выражение лица.

– Да нет, все в порядке… – Она вздохнула и сдалась. – Ты спрашиваешь не у того человека. Я люблю, чтобы на десерт были сильные и сочные вкусовые ощущения… – Нина кивнула, показывая на свои эклеры. – Твоя комбинация для макарон представляется мне очень тонкой и умудренной, а в сумме это дает какую-то чушь. – Она решила идти ва-банк. – Но, если откровенно, они какие-то утомительные и… немного дурацкие… какой-то трусливый, извиняющийся набор добавок. Вроде взрослый, но беспомощный.

– Спасибо за твой язвительный комментарий, – сказал Себастьян, глядя на нее сердитым взглядом.

– Я же не специально… просто честно говорю. Как потенциальный клиент.

Себастьян нахмурился и снова посмотрел на эклер, в его глазах появилось тревожное выражение.

– Гммм.

– Но, может быть, я не твоя целевая клиентура. Я считаю себя обманутой, если не получаю десерта, когда обедаю в ресторане. Я хочу шоколада. Я хочу богатства вкуса. Может быть, посетители твоих ресторанов люди весьма умудренные и вкус у них куда аристократичнее моего.

Себастьян минуты на две замолчал, погрузившись в размышления. Раздраженным движением он провел рукой по волосам.

– Я все еще не уверен, что составил правильную концепцию бистро. А теперь подрядчики заняты, освободятся только через два месяца. Дизайн не проработан, а по меню у меня пока нет ни одной хорошей идеи. Это действует на нервы, в особенности еще потому, что планы для ресторана на Маре и на канале Сен-Мартин так легко получились. Там было понимание того, что я хочу. Дизайнер интерьеров после первого разговора со мной предложил концепцию. А с этим, – он тряхнул головой, волосы упали ему на лицо, и Нина поняла, что ему пора постричься, – проблемы с первого дня.

– А те же концепции и идеи ты не можешь использовать?

– Нет, тут форма здания совсем иная, и расположение не в том месте. В мои планы никогда не входило что-то открывать здесь.

– Твои планы – мировое господство? – съязвила Нина. – Не там ли ты издаешь злобные смешки и потираешь ладошки, словно злой гений?

– Ты так похожа на своего брата. – По глазам было видно, что он говорит это с теплотой, хоть и подбирает весьма пренебрежительные слова. – То же самое идиотское чувство юмора.

– Я думаю, это, к сожалению, передается с генами.

– Ну, ты хотя бы выглядишь получше.

Себастьян замер, словно проглотил что-то такое, что глотать не следовало, и вдруг весь побагровел.

Возникла пауза, чреватая чем-то катастрофическим, они смотрели друг на друга, но Нина в сложившейся ситуации не могла не прийти к нему на помощь, потому что знала: он под этими словами вовсе не имел в виду того, чего бы ей так хотелось.

– А как иначе – я же моложе, я не такая волосатая и пахну гораздо приятнее.

– Вот и я говорю, – сказал Себастьян. Его благодарность казалась чуть ли не материальной. – А теперь вернемся к моему плану ресторанного господства. Меня заело с этим заведением, потому что мне его навязали, оно было непременной составляющей сделки на два ресторана, которые мне требовались. А в придачу к этой кондитерской мне достались курсы и Марсель.

Нина помолчала секунду-другую, не зная, сказать ли ей что-нибудь на сей счет или промолчать, в конечном счете она набралась мужества и сказала:

– Ты ведь знаешь, что когда-то эта кондитерская пользовалась популярностью. Марсель и Маргерит помнят ее лучшие дни.

– Ты мне говорила об этом недавно.

– Да, потому что она и в самом деле была особенная. Было бы жалко ее потерять. Может быть, ты сохранишь ее как кондитерскую?

– Нет. – Себастьян повернулся к ней спиной и принялся выставлять миски и читать свои записи рецептов.

– Нет? Ты даже не готов подумать над этим?

– Нет. – Он перевернул очередной лист.

– Совсем-совсем?

Он даже не поднял головы – казалось, целиком погрузился в чтение, бормотал себе под нос: «Чай “Эрл Грей” с бергамотом и лаванда. Это раз. Жасмин и, может быть… роза. Не слишком ли цветочно?»

– Значит, ты говоришь «нет».

– Что ты думаешь о розе и лаванде?

– Неплохо, – сказала Нина, хотя это сочетание вовсе ее не соблазняло. Он снова погрузился в чтение своих листочков. Она уставилась в его затылок. Упрямый идиот.