Уютная кондитерская в Париже

– Доброе утро, – пропела Нина с демонстративной жизнерадостностью, открыв дверь в его номер. – Твоя колесница ждет тебя.

– Доброе утро. Как я рад тебя видеть! – Себастьян появился в дверях спальни, балансируя на своих костылях, и улыбнулся Нине той самой обезоруживающей улыбкой, от которой по всему ее телу побежали мурашки. – Прекрасное утро, слишком хорошее для того, чтобы проводить его в тесной комнате с кипой бумаг.

– Рада быть полезной, – сказала Нина с такой широкой улыбкой, что в какой-то момент она с испугом подумала, не порвутся ли у нее щеки. То еще счастье быть полезной. – Выглядишь ты сегодня гораздо лучше, – сказала она, уступая своей внутренней стерве, которая не любила разочаровываться.

– Спасибо. Ты имеешь в виду в сравнении с моим недавним амплуа лежачего и немытого? Удивительно, насколько лучше себя чувствуешь, приняв душ. Хотя при этом мне приходится иметь дело с промышленными количествами кулинарной пленки.

– Нина тут же почувствовала себя немного гадюкой из-за своего ядовитого замечания.

– С помощью Алекса или самостоятельно? Значительное улучшение имело место уже на второй нашей встрече.

– Спасибо. Но когда кто-то комментирует твои гигиенические привычки, приходится в обязательном порядке предпринимать какие-то меры.

В его глазах плясали озорные искорки.

– Ничего такого я не комментировала, – возмущенно сказала Нина.

– Ммм, мне кажется, предположение, что мне не помешала бы помощь, когда я надумаю помыть волосы, было довольно недвусмысленным.

– Ну… – Она посмотрела на него с мимолетной ухмылкой. – Ты и вправду немного вонял.

– Я попрошу!

– Извини, но… ты был не слишком ароматен. Ну ладно, хватит болтать обо всякой ерунде. Ты готов?

– Да. И куда мы направляемся?

– На большую гастрономическую экскурсию.

– Или даже колясочную экскурсию.

– Да, к счастью, Париж по большей части стоит на равнине. Я проработала маршрут.

– И что же включает эта экскурсия?

– Кондитерские – традиционные и авангардные.

После посещения «Ладюре» Нина по вечерам в квартире проводила самостоятельные исследования и помечала себе места, где хотела бы побывать. Этот воскресный день предлагал идеальную возможность, и для того, вероятно, имелся подспудный мотив.

– О’кей, это выбор обоснован?

– Да, – твердо сказала Нина. – Я хочу… хочу увидеть больше и научиться большему. – По правде говоря, она хотела, чтобы побольше увидел Себастьян. Где-то на пути он утратил свою креативную искорку. – И показать побольше тебе.

– Мне?

– Тебе, – сказала она решительным тоном, не допускавшим возражений.

– Мои макароны на тебя не произвели впечатления?

Улыбка сошла с ее лица.

– Все, попался с поличным.

– А что с ними не так?

– Ничего. Они были идеальные… только немного… ну, ты понимаешь…

– Марсель сказал, что они – триумфальная трилогия.

– Что касается Марселя, то все свежеиспеченное получает большой значок плюса в его книге. Он ненавидит продавать покупное. Меня удивляет, что он еще ни разу не подрался с доставщиком.

Себастьян нахмурился.

– Можно подумать, что ты все дни недели там проводишь.

Глаза Нины распахнулись чуть шире.

– Я туда заглядываю. Ну, ты же знаешь. Проверяю, как и что. Ты в курсе. Встречаюсь с Маргерит и Мэдди за кофе. Всякое такое.

В его голосе послышалось удивление.

– Всякое такое. Как это мило с твоей стороны. Ты присматриваешь за кондитерской для меня? Я должен был понимать, что ты много времени будешь как неприкаянная и предоставлена сама себе. Извини, я должен был…

Что он хотел сказать, Нина так и не узнала, потому что поспешила прервать его, чувство вины заставило ее нести околесицу.

– Я ничуть не страдала. Была занята, исследовала. Я провожу там не так уж и много времени, а когда я там, я ну… не знаю, убираю, готовлюсь к занятиям.

Часть ее надеялась, что на него произведет впечатление то, сколько времени она проводит, совершенствуя свою продукцию, но Нина не могла раскрыть это, не упомянув, что Марсель продает ее пирожные в кондитерской.

* * *

Исследование, проведенное ею, принесло плоды: она проложила идеальный маршрут из отеля до «Фошон» – кондитерской напротив церкви Мадлен, потом по плас-де-ла-Мадлен на рю-Рояль в «Ладюре», а оттуда через площадь Согласия, через Сену к двум другим кондитерским, стилистически гораздо более современным.

– Интересно, – сказал Себастьян, когда они заглянули в окно «Фошон» с ее фирменными ярко-розовым и черным цветами. – Это что-то вроде «анфан террибль»[67] в мире кондитерских.