Укрощение Рики (ЛП)

Хотя с того момента, как они вошли в зал, Ясон не сказал пету ни единого слова, тот чувствовал, что о нем не забывают ни на минуту. Казалось, иногда блонди намеренно подходил так близко, что у Рики голова шла кругом от опьяняющего запаха золотых волос. Время от времени хозяин легонько тянул за цепь, словно подзывая пета еще ближе. Монгрел изучил его уже достаточно хорошо, чтобы понять: этими незаметными жестами Ясон хочет сказать очень многое. В какой-то момент блонди подтянул цепь к себе и положил руку чуть ниже талии Рики, отчего сердце пета бешено заколотилось. Хозяин наклонился и прошептал ему на ухо:

— Держишься молодцом, пет!

Так называемая «церемония открытия» длилась умопомрачительно долго — по крайней мере, на взгляд Рики. Блонди, напротив, полностью разделяли любовь Ясона к изысканным винам, цветистым славословиям и светской болтовне. Монгрел уже не в силах был дольше выносить эту скуку смертную, когда об открытии выставки наконец-то было объявлено в нескольких кратких словах, и все дружно разошлись по коридорам, ведущим к залам экспозиции. Словно по мановению руки жизнерадостное общение прекратилось: элита входила в залы, как в древние гробницы, в торжественном молчании, которое нарушалось лишь зловещим лязгом бесчисленных петских цепей. Вскоре блонди рассосались по всей выставке, переговариваясь вполголоса.

Обязанности Ясона перед обществом были выполнены, и теперь он мог с чистой совестью поговорить со своим петом.

— Не забывай зачем мы сюда пришли, Рики. Осмотрись как следует и скажи, что тебе нравится.

Монгрел вздохнул — чуть громче, чем положено, чтобы показать, какую тоску на него нагоняет это задание. На самом же деле он был весьма заинтересован экспонатами и польщен тем, что хозяину важно услышать его мнение в подобном вопросе. Раньше никто не спрашивал, какие чувства и мысли рождают у него предметы искусства, и в глубине души сироте из трущоб было приятно ощутить свою значимость. Первые два-три зала оставили его равнодушным, но внезапно он остановился перед чем-то вроде древней фрески с потрескавшимися, отбитыми краями и выцветшей, облупившейся краской. Фреска изображала ребенка, который бесстрашно протягивал руку, чтобы погладить рычащего зверя.

— Это… любопытно, — сказал монгрел.

— Ее нашли при раскопках в Минас Кенту. Это уникальный артефакт. Если угодно, можно назвать его погребальным искусством, — с улыбкой пояснил Ясон. — Ей место в каком-нибудь музее, она просто великолепна. Тебе нравится?

Рики кивнул. Ясон ввел код на панели рядом с экспонатом, и на экране появилась надпись: «Продано: Ясон Минк».

Следующим выбором пета оказалась массивная, но простая глиняная ваза округлой формы; затем его внимание привлекли статуи древних воинов в человеческий рост, несколько светящихся манускриптов Забытой Эпохи, нос корабля в виде головы дракона и ярко раскрашенные щиты, представляющие варварскую культуру Урасии, и, наконец, резная магическая шкатулка слоновой кости из гробницы царя Чунаменхана — и все это без исключения Ясон тоже приобрел.

— Похоже, ты неравнодушен к древним цивилизациям, — заметил блонди, восхищенный выбором монгрела. — Кажется, я начинаю понимать твои вкусы. Как тебе вот эта вещь?

Рики в нерешительности смотрел на абстрактную живопись.

— Ну, что скажешь? — с хитрой улыбкой прошептал Ясон.

— Хочешь услышать правду?

— Однозначно.

— Это вообще не искусство.

Блонди тихо засмеялся и наклонился к своему пету.

— Абсолютно с тобой согласен, но тс-с! — это между нами: вон там, у окна стоит автор.

Внезапно тон его голоса изменился.

— Думаю, нам пора в зал Рауля, — сказал он, глядя на схему экспозиции. — Напоминаю, Рики: веди себя благопристойно.

Темноволосый монгрел кивнул и внутренне подобрался, готовясь к встрече со своим смертельным врагом. Но того, что ждало его впереди, он никак не мог заранее предугадать.

Едва переступив порог зала, они тут же оказались перед огромной картиной, занимавшей самое видное место. Рики забыл как дышать, не веря собственным глазам.

Полотно называлось «Иос и Эрфанес» и изображало трагический финал любви знаменитых братьев, которые не смогли отказаться от своих чувств и предпочли умереть вместе. По легенде, они ласкали друг друга на берегу моря, пока подступал прилив; затем Эрфанес набрал в рот яда и разделил его с Иосом в последнем поцелуе. Их любовь в миг смерти была так сильна, что они превратились в две луны и с тех пор повелевают морскими приливами.

Темные волосы монгрела встали дыбом: перед ним в самой откровенной позе возлежали Ясон и Рауль.