Укрощение Рики (ЛП)

Ясон был прорисован до мельчайших деталей: тугие мышцы, ленивая чувственность, идеальный торс и ангельское лицо. Иос раскинулся на песке, его кожа блестела капельками морской воды, приливная волна обнимала его тело. Казалось, он только что испытал оргазм: веки были прикрыты, губы слегка разомкнуты — все это Рики наблюдал вживую десятки раз. Эрфанес лежал на боку, опираясь на руку, и пожирал глазами своего возлюбленного, крепко сжимая флакон с ядом. Ничего более прекрасного монгрел в своей жизни не видел; просто невозможно было поверить, что это — творение кисти Рауля.

Увидев картину, Ясон замер, как громом пораженный, потом сердито вздохнул. Последнее, чего он хотел в этой жизни — чтобы его обнаженное тело было выставлено перед всей Танагурой. Полотно уже привлекло всеобщее внимание, хотя за сумасшедшую цену в два миллиона кредитов купить его пока не решился никто.

Подошел Рауль, на его губах играла загадочная улыбка.

— Ну, и что ты думаешь?

— Ты мог бы спросить моего разрешения, Рауль, — с упреком шепнул Ясон.

— Неужели… тебе не нравится?

— Как произведение искусства картина великолепна, настоящий шедевр — впрочем, как и все твои работы, Рауль. Но ты прекрасно знаешь, в чем проблема. Теперь мне придется ее купить, хотя бы для того, чтобы она не попала в дурные руки.

Рики едва сдержал улыбку: выходит, хозяин не слишком-то рвется выставлять свою сексуальность на обозрение публики.

Рауль наклонился к Ясону.

— И вовсе не обязательно ее покупать. Она твоя — в обмен на одну ночь в твоей постели.

Ясон молчал, обдумывая неожиданное предложение. Он очень хотел получить картину, главным образом, потому, что она его смущала, к чему он совершенно не привык, но еще и потому, что она вне всяких сомнений представляла собой великий шедевр живописи. Блонди знал, что даже за непомерную сумму в два миллиона еще до конца дня на нее найдется покупатель. Одна ночь… Нельзя сказать, что это будет неприятно… возможно, им даже удастся восстановить то, что было разрушено — хотя снова становиться любовником Рауля он вовсе не собирался.

Рики был ошарашен предложением Рауля, хотя ничуть не сомневался, что Ясон отклонит его без колебаний. Когда блонди, казалось, призадумался, монгрел почувствовал, что близок к панике. Не может быть, Ясон никогда на такое не пойдет! Безумная ревность накатила из темных глубин его существа, кровь бешено стучала в ушах, пока он с замирающим сердцем ждал ответа хозяина.

— Одна ночь, — согласился Ясон.

Рауль просиял, вне себя от радости, возбужденный от одной только мысли, что ему наконец-то удалось заполучить в свои руки бывшего возлюбленного. Он не смог удержаться и бросил победный взгляд на монгрела, который, оцепенев от ужаса, наблюдал за происходящим.

Рики словно получил удар под дых. Он позабыл все предупреждения, угрозы и недавнее жестокое наказание, охваченный безудержной ревностью.

— Нет! Ясон, нет! Ты не можешь! — Отчаянный крик вспорол тишину зала; все до единого обернулись.

— Молчи, Рики! — резко оборвал его хозяин.

— Только не с ним, Ясон! Только не с этим грёбаным маньяком-извращенцем! — монгрел махнул на Рауля дрожащей от ненависти рукой.

И блонди, и петы ахнули в один голос: на их глазах происходило нечто невиданное. Обращаться к хозяину в таком фамильярном тоне было просто недопустимо, предъявлять ему претензии — совершенно непростительно, оскорблять блонди, особенно такого великого художника, как Рауль, — абсолютно немыслимо. Все взгляды обратились на Ясона: публика ждала адекватного ответа.

— Твой пет нуждается в дрессировке, — спокойно произнес Рауль, скрестив руки на груди.

По мнению собравшихся, это было до безобразия мягко сказано. Вздохнув, Ясон вытащил усмирительную трость из ножен и повернулся к Раулю.

— Какое наказание, по-твоему, будет достаточным?

— Пятнадцать ударов по незащищенному телу.

Пятнадцать ударов. Да еще по голому телу. Довольно жестоко, подумал Ясон, и все же, в рамках допустимого, учитывая, что пет провинился в общественном месте, и не где-нибудь, а на Танагурской художественной выставке. Не принять условия оскорбленной стороны — об этом не могло быть и речи. Ясон лучше кого бы то ни было знал, что всего пару часов назад монгрел подвергся болезненной порке, и теперь новое наказание обещало стать для него настоящей пыткой. Сердце блонди наполнилось сочувствием к непослушному пету, которому кроме адской боли предстояло испытать еще и публичное унижение. Он столько раз предупреждал Рики, ну почему тот не слушал?.. Теперь хозяин ничем не мог облегчить страдания своего пета: на кону стояла его собственная репутация. Придется жестоко покарать монгрела за его возмутительное поведение — другого выхода, увы, не было.

— Пет! — во всеуслышание объявил Ясон. — За твое упрямое нежелание обращаться к блонди с должным уважением ты получишь пятнадцать ударов.