Укрощение Рики (ЛП)

Он схватил Рики за руку и спустил его штаны до колен. Следы недавнего наказания явились присутствующим во всей красе, из толпы послышались возгласы удивления и ужаса. Багровые рубцы щедро покрывали ягодицы и бедра пета, их вид доставил чрезвычайное удовольствие Раулю, который откровенно наслаждался представлением, даже не пытаясь скрыть кровожадную ухмылку.

Рики, наконец, полностью осознал масштабы собственной глупости и, все еще ревнуя и злясь на хозяина, теперь, стоя без штанов перед целой толпой зрителей, почувствовал жгучий стыд. Впрочем, это длилось недолго: с первым же ударом трости он забыл обо всем, кроме дикой боли, издавая такие истошные вопли, что многие петы отвернулись, не выдержав этого варварского зрелища.

— Один! — Безжалостный голос соперника ворвался в сознание Рики, причиняя новые страдания. Считая удары, Рауль словно посыпал солью свежие раны монгрела.

— Два! Три! Четыре!

Петы, оцепенев от ужаса, следили глазами, как поднимается и опускается усмирительная трость. Блонди, напротив, взирали на Ясона с восхищением: размахиваясь от плеча, он наносил удары в полную силу, и отчаянные вопли монгрела свидетельствовали о том, что хозяин не делает ему никаких поблажек.

— Пять! Шесть! Семь! Восемь!

Ясон страстно мечтал, чтобы наказание поскорее закончилось, чтобы он смог, наконец, заключить пета в объятия — крики его любимца разрывали сердце хозяина в клочья.

— Девять! Десять! Одиннадцать!

Казалось, все это длится уже целую вечность. Из сострадания Ясон теперь нацеливал удары ниже, по бедрам — туда, где еще оставалось немного нетронутой плоти.

— Двенадцать! Тринадцать! Четырнадцать!

Боль была поистине чудовищной; Рики уже почти не осознавал, где он и что с ним; в глазах темнело, и сознание, казалось, вот-вот померкнет.

— Пятнадцать!

Нанеся последний удар, Ясон отпустил своего пета и недрогнувшей рукой вставил усмирительную трость обратно в ножны. Публичная порка Рики оказалась, вероятно, лучшим способом восстановить — хотя бы временно — свою слегка подмоченную репутацию. Блонди без колебаний покарал пета за вопиющую непочтительность, чем опроверг множество слухов о его особых отношениях с монгрелом. В глазах свидетелей, по крайней мере, он действовал в полном соответствии со своим статусом — возможно, даже более жестоко, чем поступили бы многие другие блонди. Усмирительная трость на поясе Ясона и явные следы ее применения на теле пета не оставили камня на камне от подозрений в том, что он слишком миндальничает с полукровкой. Кое-кто из элиты даже всерьез призадумался, не ввести ли моду расхаживать везде с такой тростью по примеру Ясона — хотя, учитывая безропотную покорность большинства петов, эта мера была бы абсолютно излишней.

Когда наказание закончилось, и хозяин отпустил его, Рики рухнул на четвереньки, дрожа словно в лихорадке. У него не было сил натянуть штаны, и он даже не заметил, как Ясон наклонился и помог ему. Голос хозяина доходил сквозь пелену, но смысл его слов ускользал. Постепенно чувства возвращались, и монгрел разобрал, что Ясон шепчет ему на ухо:

— Вставай, пет. Все закончилось.

— Помоги мне, — прошептал он в ответ. — Я не могу…

— Открой рот, — тихо велел хозяин, — и постарайся проглотить.

Из жалости к своему пету Ясон положил ему на язык таблетку «Опиата-6» — он всегда носил с собой запас, на случай, если снова разболится голова. Рики толком не понял, что проглотил, а задавать вопросы сил не было. К этому времени его организм сам стал выделять вещества, притупляющие боль, и он почувствовал себя немного лучше. Но когда на него обрушилось понимание того, где он находится и что с ним произошло, монгрел со всей остротой ощутил, какому унижению только что подвергся.

— Мы можем вернуться домой? — взмолился он.

— Пока нет. Не беспокойся, никто на тебя больше не смотрит. Даю слово, скоро тебе заметно полегчает.

С помощью хозяина Рики удалось подняться на ноги. Внезапно он вцепился в блонди и спрятал лицо на его груди, а Ясон успокаивал его, ласково гладя по волосам.

Рауль сам не верил свалившемуся на него счастью: мало того, что Ясон согласился подарить ему целую ночь удовольствия, так еще и на десерт он смог насладиться жестоким наказанием пета-соперника. Сердце блонди неслось галопом, его буйная фантазия уже рисовала красочные картины. Хорошо продуманный план прошел без сучка без задоринки, и Рауль чувствовал, что справедливость наконец-то восторжествовала. Он получил возможность не только утолить свою страсть к Ясону, которую так долго лелеял в сердце, но и отыграться на чувствах монгрела, которого люто ненавидел. С изуверской радостью он наблюдал, как Рики страдает, как он от боли даже не может подняться на ноги. Увидев, что Ясон принялся утешать своего пета, Рауль немного приуныл, но даже это не смогло испортить его полный и безоговорочный триумф. Победа осталась за ним.

Когда Ясон, наконец, повернулся и встретился с ним глазами, Раулю усилием воли удалось стереть с лица улыбку.

— Так что… сегодня вечером? — спросил он с надеждой.