Under the Dome (Под Куполом)

It had been a race just to get enough of the Dome clear on his side before the remaining oxygen in the tank ran out.	Он едва успел расчистить достаточную часть поверхности со своей стороны Купола, как закончился кислород в баллоне.
It was the one he'd left on the floor when he crawled under the potatoes.	Том баллоне, который остался на полу, когда он полез под груду картофеля.
He remembered wondering if it would explode.	Он помнил, что задался вопросом: а не взорвется ли баллон?
It hadn't, and that was a very good thing for Oliver H. Dinsmore.	Не взорвался, и этим очень помог Оливеру Г. Динсмору.
If it had, he would now be lying dead under a burial mound of russets and long whites.	Если б взорвался, он бы лежал сейчас под картофельным погребальным холмом из "рассета" и "длинного белого".
He had knelt on his side of the Dome, digging off cakes of black crud, aware that some of the stuff was all that remained of human beings.	Олли встал на колени у Купола, начал сдирать черные наслоения, отдавая себе отчет, что часть этих наслоений - все, что осталось от людей.
It was impossible to forget when he was being repeatedly stabbed by fragments of bone.	Олли не мог не заметить, что руки то и дело колют кусочки костей.
Without Private Ames's steady encouragement, he was sure he would have given up.	Если бы не рядовой Эймс, который постоянно уговаривал его продолжить начатое, наверное, он бы сдался.
But Ames wouldn't give up, just kept hectoring him to dig, goddammit, dig that shit clear, cow-kid, you got to do it so the fans can work.	Но Эймс твердил: не сдавайся, ковбойчик, отдирай, отдирай. Отдирай, черт побери, все это дерьмо, ты должен это сделать, чтобы вентиляторы смогли протолкнуть к тебе воздух.
Ollie thought he hadn't given up because Ames didn't know his name.	Олли думал, что он не сдался только по одной причине: Эймс еще не знал его имени.
Ollie had lived with the kids at school calling him shitkicker and titpuller, but he was goddamned if he was going to die listening to some cracker from South Carolina call him cow-kid.	Олли сжился с тем, что в школе его называли говноедом и говнодойщиком, но поклялся не умирать до тех пор, пока этот балбес из Южной Каролины зовет его дурацким прозвищем "ковбойчик".
The fans had started up with a roar, and he had felt the first faint gusts of air on his overheated skin.	Вентиляторы с ревом закрутились, и Олли почувствовал, как слабенький ветерок начал обдувать его разгоряченную кожу.
He tore the mask off his face and pressed his mouth and nose directly against the dirty surface of the Dome.	Он сорвал маску с лица и приник носом и ртом к поверхности Купола.
Then, gasping and coughing out soot, he continued scraping at the plated char.	Потом, хватая ртом воздух и выплевывая сажу, продолжил очищать все, что налипло на Купол с его стороны.
He could see Ames on the other side, down on his hands and knees with his head cocked like a man trying to peer into a mousehole.	Теперь он видел Эймса, который стоял на четвереньках, склонив голову, словно человек, пытающийся заглянуть в мышиную норку.
"That's it!" he shouted.	- Ну вот! - прокричал он.
"We got two more fans we're bringin up.	- Сейчас подвезут еще два вентилятора.
Don't you give up on me, cow-kid!	Не сдавайся, ковбойчик!