Унесенные «Призраком»

— Это черствость и лицемерие. — Кейт хмурилась, глядя по сторонам. — Такие вот добрые христиане, вроде миссис Чэпмен, каждый день ходят в церковь, знают Библию наизусть и твердят о своей любви к Богу… но при этом грубы с соседями, скупы на доброе слово и давно уже мертвы сердцем. Возможно, преподобный ошибся: это не мать отказалась от распутной дочери, а Келли Паркер прекратила общение с матерью, фанатичкой и ханжой. — Девушка вздохнула и попыталась улыбнуться: — Не переживай, дорогая. Как бы то ни было, мы непременно найдем другой способ пристроить Лиззи.

В субботу и воскресенье они много гуляли по городу, пешком и в коляске. Кейт с любопытством разглядывала дома, продолжая расспрашивать Джейсона об истории той или иной постройки, задавала скучные, по мнению подруги, вопросы о стоимости земли на острове и арендной плате, а по возвращении домой закрывалась у себя в комнате и все что-то писала, подсчитывала… Мэри особо не влезала в ее дела, предпочитая проводить свободное время за инструментом или книгой.

Рано утром в понедельник Роберт ушел на «Призраке» в очередное плавание. Вечером того же дня Эдвард Айвор торжественно объявил дочери, что доктор Норвуд согласился взять ее на обучение и что ее ждут в госпитале завтра к восьми утра.

Мэри так волновалась, что встала намного раньше назначенного времени. Она долго думала, в чем ехать в госпиталь, и в конце концов выбрала свое старое платье, в котором под видом горничной прибыла в Сент-Джордж. С тех пор девушка ни разу не надевала его — выстиранное и выглаженное, оно хранилось как память о долгом путешествии и неожиданно пригодилось. Прическу она тоже сделала простую и строгую, чтобы сразу было понятно: ее намерения, как и внешний вид, продуманны и серьезны.

Перед отъездом отец благословил ее и пожелал удачи. Пока Джейсон вез Мэри в госпиталь, она представляла, как прилежно будет слушать все наставления, выполнять указания, изучать человеческие недуги по специальным книгам, а потом вместе с доктором определять, кто чем болен и как это нужно лечить… На деле все оказалось намного обыденнее: немолодая женщина, по всей видимости, сиделка, назвавшаяся просто по фамилии — Коути, встретила ее в холле, отвела в бельевую, выдала Мэри длинный белый фартук, косынку и нарукавники, а затем проводила девушку на второй этаж в кабинет мистера Норвуда. Стейн встретил ее приветливо, посоветовал не волноваться и заметил, что униформа ей к лицу.

— Благодарю вас, доктор. — Мэри оглядела маленькое помещение, где вдоль стен стояли набитые книгами шкафы. — И… чем же я буду здесь заниматься?

— Не здесь, — улыбнулся мужчина. — Я хирург, а вы намеревались стать моей помощницей. Врачи нашего профиля, да будет вам известно, учатся, в основном, на практике: сперва препарируя тела или части тел умерших, — услышав это, Мэри ощутила легкую дурноту, — затем под наблюдением опытных наставников отрабатывая навыки уже на живых пациентах. К сожалению — или к счастью — трупов у нас в госпитале нет, поэтому обучать я вас буду непосредственно во время операции.

— Операции?! — потрясенно переспросила девушка.

— Inguinal hernia**, приобретенная, первичная, ничего сложного, — спокойно ответил он, надевая чистый, отглаженный фартук. — Первое время вы должны лишь внимательно смотреть и запоминать. Идемте мыть руки, мисс Айвор, нас уже ждут.

Они спустились в залитое ярким светом помещение на первом этаже — по всей видимости, операционную. Миссис Коути принесла им едкое, неприятно пахнущее мыло и чистые полотенца. Молодой человек в таком же белом фартуке, представившийся ассистентом хирурга мистером Риггзом, зачитал сведения о больном: тридцать два года, острые боли начались три дня назад после резкого поднятия тяжести, сопутствующих заболеваний и жара нет. Мэри не столько слушала, сколько испуганно косилась на ширму, за которой слышалось шумное дыхание и изредка — тихие стоны.

— Спасибо, Риггз. — Стейн вытер тщательно вымытые руки полотенцем. — Ну, мисс Айвор, давайте поближе познакомимся с вашим первым пациентом.

Доктор Норвуд шагнул за ширму. Мэри робко зашла следом — и в ужасе застыла.

На большом накрытом простыней операционном столе лежал мужчина — мокрый, страдающий и… абсолютно голый.

__________

*15–16 см; английский фут — 30,48 см

** Паховая грыжа

Глава двадцать восьмая

— Доброе утро, мистер Элиот, — невозмутимо проговорил Стейн, окидывая мужчину внимательным взглядом. — Риггз, почему пациента не вытерли после мытья? Он словно только что из ванны.

— Я сделал все как положено, доктор Норвуд, — недоуменно моргнул ассистент. — Мне известны правила.

— Простите… — донесся с операционного стола слабый, дрожащий голос. — Это моя вина… я всегда сильно потею, когда мне страшно.