Унесенные «Призраком»

— Джейсон, сколько раз тебе повторять, что, находясь у себя дома, я не являюсь официальным лицом и государственным чином, и, следовательно, не обязан и не хочу устраивать тут деловые встречи. Этот человек назначен моим новым секретарем, так пусть явится завтра с утра в мой кабинет в губернаторской резиденции, и мы все обсудим в подобающей обстановке.

— Именно это я и хотел предложить ему, сэр, — слегка виновато ответил Джейсон, — но молодой человек прибыл со спутницей, и я подумал, что, должно быть, этот визит не совсем официальный… что это кто-нибудь из знакомых…

— Хотел предложить! — всплеснув руками, перебил его мистер Айвор и покачал головой: — Ну, и что теперь обо мне подумают в городе, если я откажусь их принять? Бог с ними, пусть зайдут и хотя бы представятся, а все прочее — завтра, в приемное время. Ступай!

— Слушаюсь, сэр.

Платье Кэтрин сидело на ней не идеально — слишком свободное в талии, чересчур тесное в груди, но Мэри была рада и этому: хвала Господу, их багаж нашелся, его тут же доставили в гостиницу, и Кейт заставила ее переодеться, убедив, что ехать к губернатору в давно не стираном платье крайне неприлично даже для простой компаньонки. Им принесли таз с теплой водой, мыло и две губки; и, пока в соседней комнате Чарлз Пламмер распаковывал свой дорожный сундук, подбирал костюм для визита и приводил себя в порядок, Мэри стараниями подруги превратилась в прелестное, нарядное и благоухающее свежестью создание, на которое было приятно смотреть. Совершенно очарованный Чарлз сделал ей робкий комплимент, сообщив, что лавандовый цвет платья подчеркивает глубину ее глаз, после чего они сели в двухместный экипаж и отправились к дому губернатора. Ехать пришлось недолго: двухэтажное белокаменное здание находилось недалеко от побережья.

Мэри почти не волновалась — до тех пор, пока дворецкий, наконец, не пригласил их с Чарлзом в гостиную. Когда дверь перед ними распахнулась, ее охватила дрожь, а когда девушка увидела сидящего в кресле Роберта Айвора, у нее на мгновение замерло сердце. Она судорожно стиснула руки, повернула голову и… встретилась взглядом с находившимся здесь же доктором Норвудом. Мэри настолько не ожидала увидеть здесь этих двоих, что растерянно застыла на месте, не в силах ступить и шагу.

— Рад приветствовать вас, господин губернатор! — услышала она голос Чарлза. — Добрый вечер, капитан Айвор, и мистер… мистер…

— Мистер Норвуд, — подсказал Роберт, медленно поднимаясь и не сводя глаз с Мэри. А она смотрела на Стейна, который тоже поднялся, опираясь на ручку и спинку кресла, и потому не сразу обратила внимание на пожилого джентльмена, который приблизился к ней, подслеповато прищурился и, неожиданно ахнув, изумленно воскликнул:

— Эйлин?!

Мэри взглянула на него… и вдруг сразу все поняла — по тому, как дрогнули его губы, по тому, как увлажнились и без того немного грустные карие глаза, по тому, как полузабытая боль тенью пробежала по его лицу. «Милый Эдвард…» Перед ней стоял мистер Айвор, ее настоящий отец и — по странному стечению обстоятельств — губернатор Бермудских островов.

— Меня зовут Мэри-Энн, — еле слышно произнесла она. — Эйлин Дуглас, урожденная Уоллес, была моей матерью.

И спрятала лицо в ладонях, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Голова закружилась, ноги стали подгибаться… кто-то подхватил ее, усадил в кресло, и Мэри услышала спокойный голос доктора Норвуда:

— Принесите воды и нюхательную соль. От волнения мисс сделалось дурно.

Кто-то вложил ей в руку платок, чья-то теплая ладонь коснулась ее лба. Мэри подняла голову, обвела рассеянным взглядом сбитого с толку Чарлза Пламмера, Стейна, сидящего в кресле напротив, капитана Роберта, демонстративно стоящего в стороне… и повернулась к отцу, который все еще потрясенно молчал. Трясущимися, непослушными руками она вытащила из-за лифа заветный мешочек, вынула письмо и отдала его губернатору. Эдварду Айвору хватило беглого взгляда, чтобы узнать почерк любимой женщины. Он побледнел и, извинившись перед гостями, стремительно удалился в свой кабинет, чтобы прочитать письмо без свидетелей.

В гостиной повисла тишина. Растерянный, чувствующий себя здесь совершенно лишним Чарлз опустился в кресло. Роберт, скрестив руки на груди, мрачно взирал на девушку с высоты своего роста. Стейн смотрел то на него, то на Мэри, то на дверь, ведущую в кабинет. Заговорить первым никто не решался.

Темнокожая служанка принесла воду, чашку чая и нюхательную соль. От последней Мэри отказалась: обжигающе горячий чай помог ей прийти в себя гораздо быстрее. Вскоре руки ее согрелись, дрожь утихла, к щекам вернулся слабый румянец, но она по-прежнему не решалась поднять глаза на присутствующих в комнате мужчин. Особенно — на капитана.

Губернатор вернулся нескоро. По его лицу было видно, что он дал волю некоторым чувствам и потом тщетно пытался скрыть следы этого. Мэри поднялась ему навстречу. Роберт нахмурился еще больше.

— Когда ее не стало? — спросил Эдвард Айвор.

— Больше года назад, сэр, — тихо ответила Мэри.

— Почему же ты так долго не приезжала, дитя мое?