Унесенные «Призраком»

То, что брат не слишком религиозен, не стало для нее открытием, а вот поведение мистера Норвуда удивило девушку. Вместо того чтобы поехать с семьей губернатора в церковь на воскресную службу, пропускать которую порядочным людям не следовало, доктор сказал, что привык возносить хвалу Господу делами, а не словами, и, как обычно, отправился в госпиталь. Разумеется, Мэри слышала о том, что ученые и врачи в большинстве своем атеисты, но… Она повернула голову и бросила взгляд на первые ряды слева от прохода, где расположилось многочисленное семейство Гарольда Таккера, в том числе и господин Пелисье с супругой. Вряд ли этот доктор был более набожным, чем Стейн Норвуд, но более общительным — бесспорно: до начала службы, пока все рассаживались по своим местам, он вертел головой, поминутно улыбался, кланялся, расспрашивал знакомых дам и господ о самочувствии и даже давал советы. Как хорошая актриса, способная чувствовать фальшь, Мэри видела, что это всего лишь маска, но понимала, что человеку, продающему свои услуги, по-другому вести себя просто нельзя и что радушие и любезность доктора Пелисье помогают ему поддерживать хорошую репутацию среди горожан, которой так не хватало мистеру Норвуду.

Девушка вздохнула и, услышав, что преподобный начал читать отрывок из Нового завета, быстро опустила глаза в книгу, делая вид, будто ищет нужные строки. Жаль, что Стейн не счел нужным отложить работу и появиться в церкви в такой важный для нее день. Она могла бы сейчас сидеть рядом с ним, а не между братом и Кэтрин, чувствовать его близость, его тепло, как будто случайно прикасаться к нему и смущенно отводить взгляд… он бы стал свидетелем ее вхождения в общество, а потом отец представил бы жителям города и его самого…

Размечтавшись, Мэри и не заметила, как завершилось чтение псалмов и были произнесены молитвы о здравии короля, духовенства и прихожан; наконец преподобный Майлз благословил собравшихся во имя Святого Духа и, вместо обычной воскресной проповеди, сообщил, что всеми уважаемый господин Эдвард Айвор хочет поделиться радостной новостью. Губернатор поднялся и повернулся к замершей в ожидании пастве, Мэри взволнованно стиснула края молитвенника… но, на ее счастье, вдаваться в какие-либо подробности отец не стал и просто объявил, что Господь послал ему на старости лет утешение в виде юной дочери, которая родилась и выросла в Эдинбурге и лишь после смерти матери смогла приехать сюда.

— Встань, дитя мое, — попросил он девушку, а потом взял Мэри за руку и вывел на середину центрального нефа, чтобы все могли видеть ее. — Братья и сестры, позвольте представить вам плоть от плоти моей — мисс Мэри-Энн Айвор.

Пристальное внимание множества людей заставило сердце девушки биться чаще. От волнения лица расплывались перед глазами, голоса казались сплошным гулом. «Соберись, Мэри-Энн!» — по привычке велела она себе, улыбнулась, так тепло и искренне, что ей невольно заулыбались в ответ, и присела в изящном поклоне.

Она заметила, что придирчивее всего ее разглядывают женщины, особенно молодые девушки, и возблагодарила Бога за то, что Ясмин успела сшить ей красивое платье, что в шкатулке Кэтрин нашлись подходящие к нему серьги с крошечными белыми опалами и что шляпка в тон и легкий палантин прекрасно довершают ее облик, скромный, женственный и в то же время утонченно-дорогой.

По окончании службы к ним с отцом стали подходить разные люди, даже целые семейства — чтобы познакомиться поближе. Даже сам Гарольд Таккер, пожилой, лысеющий джентльмен с тяжелым взглядом и золотыми часами на цепочке, сухо поздравил мистера Айвора, представил Мэри свою старшую внучку, Эбигейл Таккер, которой недавно исполнилось семнадцать, и выразил надежду, что девушки станут подругами. Следом, кланяясь и пряча испуганный взгляд, подошел доктор Пелисье и рассыпался в изысканных комплиментах, восхищаясь красотой мисс Айвор и бескорыстной добротой ее подруги. Его оттеснили еще какие-то люди, фамилии и должности которых Мэри тщетно пыталась запомнить. Но, не подавая виду, девушка улыбалась, говорила приятные слова и делала книксены, чувствуя, что совершенно запуталась в череде незнакомых лиц. И как же она обрадовалась, неожиданно разглядев среди них хорошо знакомые рыжеватые кудри и озорные глаза, окруженные множеством лучистых морщинок.

— Мистер О’Нил! — воскликнула девушка и повернулась к губернатору: — Отец, это штурман О’Нил, с которым мы познакомились на «Призраке». По просьбе капитана он взял на себя заботу о нас с мисс Маккейн и показал нам корабль, оставив о себе самые приятные впечатления. Правда, Китти?

— О, да, — подтвердила Кейт. — Мистер О’Нил — великолепный рассказчик и настоящий джентльмен. — Она вспомнила флягу с неразбавленным бренди и рассмеялась: — Его помощь в трудную минуту была поистине неоценима. Как хорошо, что мы снова встретились!