Unknown

Рассмотрим также некоторые другие различия, имеющие первостепенное значение в дискуссии между Хабермасом и Фуко. Во-первых, если Хабермас исходит из того, что для рациональной критики рациональности необходима предшествующая теория о том, "чем на самом деле является рациональность", чтобы оценить текущие версии рациональности, то Фуко считает, что "разум создается сам собой", а значит, люди вырабатывают различные концепции рациональности в конкретных исторических условиях. Как следствие, в терминах Фуко, оценка различных форм рациональности по некоему универсальному стандарту не имеет смысла.

В этом контексте Фуко (1984) высоко оценивает размышления Канта о настоящем, которые не дают никаких привилегий настоящему перед прошлым, а в интервью с Рауле он нападает на тех, кто придает особый статус настоящему перед прошлым, как в позитивном, так и в негативном смысле.

"Торжественность, с которой каждый, кто участвует в философском дискурсе, размышляет о своем времени, кажется мне недостатком... (мы не должны)... позволять себе легкомысленные и довольно театральные заявления о том, что этот момент нашего существования - полная гибель, бездна мрака. или триумфальный рассвет. и т.д. Это время, как и любое другое, или, скорее, время, которое никогда не бывает совсем другим" (с. 206).

Таким образом, Фуко не исходит, как это делает Хабермас (например, 1984), из превосходства нынешней рациональности над другими практиками рациональности, т.е. из того, что прежние формы рациональности могут быть поняты как более примитивные в эволюционном смысле. Он также не принимает утверждаемую другими современными мыслителями позицию, согласно которой мы являемся свидетелями "краха разума". В этом отношении он категорически заявляет, "Для меня ни одна из форм рациональности не является разумом. Поэтому я не понимаю, как можно говорить о том, что формы рациональности, доминировавшие в трех упомянутых мною секторах (типы знания, фонды техники и способы управления или господства), находятся в процессе коллапса или исчезновения. Я не могу понять, почему мы должны называть эту трансформацию крахом разума. Бесконечно создаются другие фонны рациональности. Так что нет никакого смысла в утверждении, что разум - это длинный нарратив, который теперь закончен и начинается другой нарратив" (Raulet. 19K3. p. 205).

 

ЧТО МОЖЕТ ПРЕДЛОЖИТЬ FOUCAUL T?

Прежде чем рассматривать, что же на самом деле может предложить Фуко, необходимо обсудить еще один вопрос, который, на мой взгляд, в целом не привлекает "системное сообщество". Речь идет об отказе Фуко от универсальных стандартов, которыми можно руководствоваться при оценке социальных действий.

Как уже отмечалось, отказ Фуко от построения теории рациональности, а также его исследования о развитии и экспансии все более дисциплинарного общества создают пессимистический взгляд на будущее. В этом смысле он отрицает возможность совершенствования в любых других, кроме исторически обусловленных терминах, что делает бессмысленным стремление к восстановлению разума в том виде, в каком он был сконструирован в любой предыдущий исторический момент.

Это, однако, не означает, что его идеи обязательно предполагают фаталистический взгляд на будущее, или что будущее нашего общества уже определено. Напротив, если мы на минуту задумаемся над тем, что предполагает его основной проект - "критическая онтология себя" (см. Valero-Silva, 1994, для обзора), то обнаружим, что поскольку наше настоящее является актуализацией одной из возможностей, воплощенных в нашем прошлом, мы можем попытаться материализовать в нашем будущем одну из возможных альтернатив, воплощенных в нашей сегодняшней ситуации, или даже создать совершенно новую. Ключевым моментом является то, что генеалогические исследования представляют собой конкретные объяснения настоящего, но вносимые нами изменения создают новые, иные, уникальные и проблематичные версии настоящего, поскольку, как говорит Фуко, все альтернативы опасны:

"Нет! Я не ищу альтернативы; нельзя найти решение проблемы в решении другой проблемы, поднятой в другой момент другими людьми. Понимаете, то, что я хочу сделать, - это не история решений, и именно поэтому я не приемлю слово "альтернатива". Я хотел бы заняться генеалогией проблем, генеалогией проблематики. Моя точка зрения заключается не в том, что все плохо, а в том, что все опасно, тогда нам всегда есть чем заняться. Поэтому моя позиция ведет не к апатии, а к гипер- и пессимистическому активизму. Я думаю, что этико-политический выбор, который мы должны делать каждый день, состоит в том, чтобы определить, какая опасность является главной" (Hiley, 1984).