Unknown

Олига рассматривает власть как функцию отношений между имущими и неимущими. Он утверждает исторический характер социального контроля и определяет его как поддержание господствующих интересов правящего класса по отношению к управляемому. Близость аргументации Олиги к марксистской традиции очевидна. Однако есть важное отличие, касающееся понятия интереса и вопросов, которые оно ставит. Каковы объективные интересы угнетенного класса? Как угнетенный может узнать, каковы его реальные интересы, если властитель не только не говорит о его действиях, но и о его намерениях? А если его убеждения, его мировоззрение также сформулированы в соответствии с интересами угнетателя? Не манипулируется ли сознание управляемого и не подчиняется ли оно господствующему социальному порядку? На эти дилеммы марксистская теория отвечает в аналитических рамках классового деления и капиталистических общественных отношений. Если эти рамки не принимаются полностью, то аналитик обязан определить нормативные условия, в которых могут быть признаны объективные интересы. Для Луки (J 974) эти нормативные условия были бы выполнены в политической среде квазиполной автономии, для Хабермаса (1972) - в идеальной речевой ситуации. Хотя Олига отказывается от теоретической связи между властью и интересами, как это делает Хиндесс (1982) и другие социологи (Benton, 1981), он не описывает с ясностью нормативные суждения социального и политического контекста, как это делают марксисты, и, следовательно, не сталкивается с теоретическими последствиями подобной аргументации. Он ограничивается утверждением о необходимости существования "теоретически зависимого метода, который направляет исследование смысла той или иной формы сознания, соотнося его с контекстом интересов и реалий" (Oliga, 1990(a): 40). Таким образом, хотя критический подход Олиги вносит существенный вклад в эмансипационную теорию систем, проработка понятия власти остается неполной, что делает уязвимым критическое системное мышление в целом.

Данная статья не претендует на то, чтобы заполнить указанный выше концептуальный пробел власти. Она скорее стремится указать на взгляд на власть, независимый от интересов и неразрывно связанный с человеческим действием. В статье утверждается, что этот взгляд в другой перспективе затрагивает особенности методологии критических систем, освобождая ее от рамок эмансипаторского идеала в его современном понимании.

В первом разделе описывается, как формальная организация, типичная область современного действия, конституируется в процессе межмоментных взаимодействий. В нем развивается понятие "различий", или "команд", для объяснения приведения чего-либо в явление актором. В следующем разделе рассматривается развитие идеи о том, что команды в форме различий являются выражением власти. Здесь сделана попытка очертить концепцию власти, вытекающую из функции различения. В третьем разделе представлены некоторые идеи, вытекающие из анализа предыдущих разделов, а также их практическое значение для методологии критических систем.

 

СОЗДАНИЕ ОРГАНИЗАЦИЙ

Теоретики кибернетики второго порядка (Maturana, 1987, 1988; Von Foerster, 1979) обратили наше внимание на то, что реальность организаций строго зависит от взаимодействий участников, а также от осмысленных наблюдений участников за этими взаимодействиями. Оба эти фактора выражены в общей области действий, которую участники называют "организацией" (Espejo, 1993) и которая для аналитических целей может быть разделена на два поддомена: операционный и информационный. В операциональной области участники как живые системы, в том числе и психические (Luhmann, I990(a)), действуют интерактивно и координируют свои действия с помощью биологически заданного генеративного механизма, например языка. В процессе взаимодействия, для того чтобы породить праксис жизни, участники оперируют языковыми различиями, используя различные формы иллокутивных актов. Однако существует особая форма языкового различия - команда, которая произносится эксплицитно в императивном предложении или имплицитно в денотативном или интеррогативном предложениях, и в форме которой скрыта цель, передаваемая отправителем получателю. Таким образом, команда используется как инструмент движения, точнее, выявления причины (древнегреческое aition), которая провоцирует рождение или изменение вещи. В то же время участники действуют как наблюдатели за своими взаимодействиями и за своими различениями, осуществляемыми в операциональной области. В этих наблюдениях второго порядка они пытаются объяснить свой опыт в практике жизни, порождая тем самым опыт второго порядка (Maturana, 1988). Объяснения возникают в информационной области и состоят из репрезентаций различий, имевших место в оперативной области. Эти репрезентации также являются различиями, поскольку наблюдатели вынуждены выбирать для своих объяснений различные объяснительные пути. Различия в информационном домене порождают новые различия в операционном, направляя организационную систему в рекурсивный поток взаимодействий и различий.