Unknown

Можно также выявить существенную проблему, связанную с теорией знаний-интересов Хабермаса (1972). Предполагая, что человек заинтересован в "предсказании и контроле" природного и социального миров, Хабермас рискует увековечить миф о господстве человека над природой. Этот миф заставляет людей относиться к природным явлениям как к "ресурсам", которые можно контролировать и потреблять, причем с зачастую непредсказуемыми побочными эффектами. Как отмечают многие авторы, многие из современных экологических проблем обусловлены именно этим мифом. Предпочтительнее было бы говорить о том, что человек заинтересован в создании и сохранении устойчивых интерактивных отношений с окружающей его нечеловеческой средой (Eckersley, 1992; Midgley, I992(a)).

Существуют также трудности с видением Флудом и Джексоном приверженности эмансипации, первая из которых вытекает из моего предыдущего замечания относительно экологической устойчивости. Джексон (1991) вполне определенно говорит о том, что его заботит освобождение человека. Хотя я бы утверждал, что благополучие человека обеспечивается построением и сохранением устойчивых, интерактивных отношений с окружающей нас нечеловеческой средой, последствия этого с точки зрения необходимости изменения организационных, общественных и глобальных приоритетов во многих обществах не очень хорошо осознаются. Даже когда они осознаются, вынужденная зависимость людей, особенно на Западе, от неустойчивых форм социальной жизни (традиционные формы занятости, высокое энергопотребление, частое использование автомобилей и т.д.) не смогут изменить свой образ жизни, даже если захотят (Gregory, 1992). Именно по этой причине термин "освобождение человека" обычно трактуется как содействие благополучию человека отдельно от рассмотрения "окружающей среды". Я ставлю перевернутые запятые вокруг слова "окружающая среда", потому что разделение, о котором я говорю, присутствует даже в том языке, который я использую. На мой взгляд, разговоры о приверженности освобождению человека, а не о более общей приверженности "улучшению", приносят больше вреда, чем пользы: они не побуждают людей оспаривать автоматический приоритет человеческих границ в практике систем. Дальнейшие размышления о проблеме некритичного определения приоритетности человеческих границ см. в Midgley (1994).

Другая трудность, возникающая в связи с приверженностью эмансипации, заключается в том, в какой степени мы можем говорить об улучшении благосостояния человека в абсолютных или близких к абсолютным терминах. Флад и Джексон делают лишь очень общие замечания по поводу приверженности эмансипации, но использование ими теории Хабермаса (1972) о знаниях-конституирующих интересах заставляет задуматься о том, согласны ли они с Хабермасом в том, что человеческое общество находится в процессе социальной эволюции. Если да, то это означает, что термин "эмансипация" может быть увязан с идеей предполагаемого "марша прогресса" человечества. Учитывая проблемы с определением того, что является или не является "прогрессом" (прогресс для одних может быть откатом назад для других), многие авторы (например, Рорти, 1989) утверждают, что теории социальной эволюции не заслуживают доверия. Я не хочу вкладывать слова в уста Флуда и Джексона, поскольку нет никаких позитивных указаний на то, что они действительно так считают, но здесь необходимы дополнительные разъяснения.

Пятая проблема, которую я хочу затронуть, связана с приверженностью КНТ к критическому сознанию. Мы должны спросить: "Какую форму принимает критическое осознание?". Флад и Джексон говорят об изучении сильных и слабых сторон методологий, задают вопросы о характере контекста при вмешательстве и выявляют этические предположения, лежащие в основе системной практики. Но как? Хотя Флад (Flood, 1990) предлагает общую теорию критического осознания - необходимость "освобождения знаний" (альтернативных взглядов на ситуацию) и последующего выбора между ними на практике, - это не находит отражения в методологии. По-видимому, эта проблема вытекает из концепции методологического плюрализма Флуда и Джексона. Одним из авторов, рассматривающих необходимость практики критического осознания, является Ульрих (Ulrich, 1983), который предлагает методологию критической системной эвристики. Однако в концепции Флуда и Джексона критическая системная эвристика - это лишь одна методология из многих, и она специально разработана для контекстов, характеризующихся принуждением. Это означает, что на практике она будет использоваться лишь от случая к случаю. Я не утверждаю, что эвристика критических систем дает нам все, что нужно для реализации критического сознания (против нее можно выдвинуть ряд критических замечаний, на что указывал Ромм, 1995, и другие), но вопрос остается открытым,

Как реализуется приверженность критическому осознанию в ситуациях, когда принуждение изначально не выявлено?". Дополнительную литературу по этому вопросу см. в Gregory (1992), Tsoukas (1993) и Ulrich (1993).