Unknown

- Ну, ты же в НОРБАТ, не так ли? Именно пилоты их вертолетов рассказали тебе об этом маршруте. Почему бы тебе не спросить их, согласятся ли они вылететь для вас в миссии поддержки?

- Джеймс, это не их операция. Я не могу, черт возьми, просить их об этом, и ты это знаешь.

- Босния - это чертова операция для всех, Кэмми. Попробуй, дружище.

И с этими словами он отключился.

Я положил трубку и повернулся к парням. Судя по выражению их лиц, они уловили суть. Молчание нарушил Кевин.

- Послушай, Кэмми. Это не так уж много, но, возможно, стоит попробовать. За последние пару дней я довольно часто общался с этим парнем, адъютантом, Сваном. Я убедил его позволить мне работать в одной из их медицинских команд. Оказалось, что они были благодарны за поддержку. В общем, мне удалось наладить хорошие отношения с этим парнем. Я всегда мог бы спросить его, приятель. Это стоит того, чтобы попробовать.

И мы решили попробовать.

Ближе к вечеру мы побеседовали со Сваном. Кев и я вкратце рассказали ему о нашей миссии и изложили суть нашей просьбы. Сван выслушал нас сочувственно, но сказал, что не имеет прямого влияния на этот вопрос. Только командир НОРБАТ мог принять решение. По его словам, к счастью, Бергстром был с пилотами на вертолетной площадке. Он настоятельно просил меня немедленно с ним поговорить.

Когда я спустился в бытовку, то обнаружил полковника, прислонившегося к столу посреди комнаты с чашкой кофе в руке, он болтал с парнями и посмеивался. Пилоты приветливо помахали мне, когда я вошел, но что-то в выражении моего лица, должно быть, выдало меня. Когда смех стих, я, не теряя времени, спросил Бергстрома, могу ли я поговорить с ним наедине.

Мы вышли на улицу. Бергстром с наслаждением вдохнул чистый воздух и некоторое время рассматривал горы, окружающие лагерь. Я думаю, он уже в значительной степени понял, о чем идет речь. Когда он повернулся ко мне, его челюсть была плотно сжата.

Я изложил ему суть дела. Что было нужно генералу Роузу, так это неопровержимые, независимые доказательства ситуации в Маглае, полученные там ОССК. План Роуза состоял в том, чтобы использовать нашу оценку в качестве рычага, с помощью которого можно было бы победить Караджича, лидера боснийских сербов. Поставленный лицом к зверствам, которые, как мы все знали, там совершались, Караджич снял бы осаду. В любом случае, таков был план.

Высокий норвежец долго смотрел на меня. Затем он спросил:

- Так чего же вы хотите от меня, сержант?

- Мне нужно одолжить у вас вертолет и экипаж, полковник. Мне неловко говорить, что у британцев больше нет "Си Кингов" в ГВ. Я спрашиваю, можем ли мы рассчитывать на то, что ваши ребята полетят на миссию поддержки вместо них.

Ну, вот и все, подумал я. По крайней мере, так оно и есть.

Последовало еще одно долгое молчание. Бергстром уставился себе под ноги, затем повернулся к окнам бытовки. Внутри пилоты стояли вокруг стола и тихо разговаривали.

- Вы знаете, - сказал он, наконец, - что я не могу и не буду никому приказывать делать это. Он подождал еще секунду, затем сказал:

- Но я могу попросить их, сержант. Пожалуйста, подождите здесь.

Он вернулся в комнату. Через окно я мог наблюдать, как он созывал своих людей. Я не говорю по-норвежски, но, чтобы понять, что последовало за этим, в этом не было особой необходимости.

Бергстром произнес короткую вступительную речь. Закончив, он снял свои погоны с дубовыми листьями и положил их на стол. Затем он снова начал говорить.

Я изучал лица его вертолетчиков, когда они наблюдали за ним, и задавался вопросом, не превышаю ли я свои полномочия. Эти парни не были пилотами спецназа, они были обычными летчиками ВВС. Господи, может быть, даже срочниками, насколько я знал.

Не успел я опомниться, как в воздух поднялись шесть рук. Все без исключения вызвались пойти. Бергстром снова заговорил. Когда он закончил, Свен и еще двое, чуть постарше остальных, выступили вперед. Это выглядело так, словно у нас был летный экипаж.

Когда Бергстром снова присоединился ко мне на улице, он сказал мне своим ровным, лишенным эмоций голосом, который скандинавы, похоже, используют как в лучшие, так и в худшие времена, что норвежские военно-воздушные силы предлагают свои услуги для нашей миссии в Маглае. Они были готовы отправиться в путь, когда бы мы ни были готовы.

Я выразил свою искреннюю благодарность, но Бергстром был до крайности скромен. Он поднял руки и сказал, что это самое малое, что он может сделать. Я повернулся, чтобы уйти, но что-то в этом замечании остановило меня.

- Самое малое, что вы могли сделать? - спросил я.

Я сказал ему, что не помню, чтобы оказывал какую-либо услугу норвежским вооруженным силам.