Уолт Дисней: человек-студия

Мирное время не принесло студии изобилия. Без правительственных контрактов и заказных фильмов для промышленников, без иностранных поступлений (во многих странах были наложены эмбарго на экспорт валюты) Диснеи целиком зависели от успеха фильмов на внутреннем рынке. Только благодаря перевыпуску «Белоснежки» и «Пиноккио» студия не была убыточной в 1945–1946 годах. Показательно, что в марте 1946 года Рой Дисней просил у РКО миллионный аванс с поступлений от фильмов, показ которых в Европе был задержан войной. Но выпуск этих фильмов оставался затруднен из-за эмбарго и ограничений, вроде запрета на обмен британских фунтов на доллары. Руководителям РКО очень не понравилась просьба Роя, вице-президент компании сказал президенту Питеру Рэтвону: «Рой просит нас принять на себя огромное бремя».

Харри Тайтл писал в дневнике: «Если нам откажут, придется резко сокращать персонал. Наш банковский кредит 4 000 000 долларов, и Пол (бухгалтер) считает, что мы уже исчерпали его. Пол пытается наскрести денег, где только можно, чтобы внести проценты и не потерять кредит. Положение сейчас очень сложное из-за двух вещей: во-первых, большая нагрузка – это зарплата за съемки вживую, во-вторых, мы, возможно, будем вынуждены заплатить крупную сумму по чеку за предшествующий период, где-то в районе 200 000».

Этот «чек за предшествующий период» предъявляли члены Гильдии мультипликаторов. Гильдия настаивала на 25-процентном повышении базовой ставки, даже задним числом. Позднее Тайтл писал: «Эмоциональная обстановка на студии была в то время крайне напряженная. Один из наших режиссеров чуть не набросился с кулаками на человека из профсоюза мультипликаторов, который говорил о забастовке».

В августе 1946 года Диснеи уволили 459 сотрудников, оставив в штате 614. В октябре РКО, наконец, удовлетворила просьбу Роя, получив в обмен расширенные права дистрибьютора на иностранных рынках. Благодаря этой сумме удалось уменьшить количество увольнений, но не намного. Общее число работников студии было менее 800, то есть две трети от довоенного штата. Положение многих было неопределенным: их то увольняли, то не увольняли. От этого, конечно, страдали отношения подчиненных с работодателем. С мыслью о том, что работа у Диснея – это высокое призвание, было покончено. Для большинства сотрудников это была работа, и только.

В эти трудные времена командные замашки Уолта становились все более невыносимыми для некоторых из его подчиненных. Тайтл писал: «Для него на первом месте было создание фильма, а вопросы бюджета на далеком втором. Но мы видели по программе короткометражек, что, если и дальше игнорировать эти вопросы, пострадают все». Короткометражки Диснея стоили вдвое больше, чем короткие мультфильмы других студий, и к 1946 году братья Дисней пришли к выводу, что короткометражки – убыточная статья.

С этим была связана другая проблема. По словам Тайтла, «то, что Уолт привык хозяйничать во всем, оказалось причиной избыточных расходов». Если Дисней не принимал лично решений по сценарию, работа застопоривалась, сотрудники сидели без дела и ждали. Если же он поздно сообщал свое решение, им приходилось тратить время на переделку уже готового материала.

Уолт был на студии абсолютным монархом. Все попытки справиться с последствиями этого неограниченного единовластия почти всегда терпели неудачу. Чтобы подтолкнуть производство фильмов, членам персонала, как и прежде, ничего не оставалось, кроме как пытаться манипулировать Уолтом и хитрить: «Мы делали очень грубые наброски – просто нацарапывали что-то. Потом развешивали их повсюду, используя по одной кнопке для каждого рисунка. Приходил Уолт, мы пробегались по сценарию, и он говорил: “Нужно, чтобы все крепче держалось. Сделайте покрепче и позовите меня”, – имелось в виду, что надо сделать действие более связным и экономичным в средствах. – И мы “делали покрепче”. Мы приглашали Тома Ореба, он те же самые наброски перерисовал аккуратнее. Потом мы развешивали их, прикалывая уже двумя-тремя кнопками каждый рисунок. Опять приходил Уолт и говорил: “Ага, ага, теперь отлично”».

Легко представить себе Уолта в середине и в конце 40-х: он рассеянный, страдает от вечной нехватки средств, ему не терпится выпустить фильм и получить деньги от кассовых сборов. В короткометражках Уолта интересовало одно – чтобы мультфильм был узнаваемо «диснеевским». Уолт и его сотрудники удовлетворялись тем, что сочли бы несколько лет назад неприемлемым. Публика и критики тут же отреагировали: при всей нежности к Микки-Маусу и Дональду Даку зрители в середине 1940-х предпочитали Багза Банни «Уорнер Бразерс» и «Тома и Джерри» MGM.

Справедливости ради надо сказать, что среди сотрудников Диснея были и такие, кому очень нравилась студия. Аниматор Элдон Дедини, пришедший к Диснею в конце 40-х, говорил о «большом энтузиазме»: «На студии было много дурачества, и это, по-моему, чудесно, потому что именно дурачество и должно было в итоге оказаться на экранах. Надо было быть его частью, чтобы создавать его».