Упражнения

Подошла ко мне. Я даже подумала, что она хочет меня ударить. И тихо-тихо произнесла:

«Ты так ничего и не поняла».

И прошла мимо меня к двери. Я пыталась попросить у нее прощения. Что, мол, не то сказала. Но она уже вышла из комнаты и стала сбегать вниз по лестнице. Я за ней, но я не могу быстро спускаться по ступенькам, и когда я оказалась внизу, она уже выбежала из дома и пересекала лужайку. Я мельком увидела в окне ее спину. В руке она держала свой чемоданчик. Я вышла на крыльцо и окликнула ее, но она вряд ли меня услышала, потому что уже захлопнула за собой калитку. Я выбежала на мостовую. Я не видела, в какую сторону она пошла. Я стала ее звать, звала несколько раз. Без толку.

И снова они несколько минут просидели молча. Роланд постарался не зацикливаться на сказанных ею обидных словах. Фантазер. Не может ничего добиться. Но какие-то подробности роились у него в голове. Короткие, крашенные хной волосы. Это он еще мог себе представить. Ему захотелось еще задать теще вопрос о немецкой полиции, как вдруг они услышали плач Лоуренса. Его комната выходила на сад, и окно там было распахнуто. Роланд бросился к дому. Вечер был бы безнадежно испорчен, если бы Лоуренс проснулся в незнакомой комнате и, придя в ажитацию, стал бы неуправляемым. Но когда Роланд подскочил к его кроватке, мальчуган уже крепко спал. Он немного посидел рядом. А когда вернулся к Джейн в сад, уже забыл, о чем хотел ее спросить.

Но у нее возник вопрос к нему:

– Можешь не рассказывать мне того, о чем не хочешь говорить, но она права: у тебя в прошлом действительно что-то есть?

– Ничего особенного. Обычные детские обиды. Идеальных родителей не бывает. – А потом, желая продолжить начатый разговор, добавил: – Об этом написано в ваших дневниках. Вы были чем-то разочарованы. Она имела основания так говорить?

– В этом есть крупица истины. Возможно, полторы крупицы. Но это моя вина: что-то я в своей жизни упустила. А у Алисы было все. Взгляни на это с точки зрения нашего военного поколения. Ей повезло. История обошлась с ней милостиво. Как и правительство. Хорошие школы, бесплатные уроки танцев и музыки. И с каждым годом все в ее жизни становилось лучше и лучше. Если сравнивать с тем, что было раньше, толерантность восторжествовала во всем. И мы ее обожали. – Она замолчала, а потом добавила, словно уточняя свои слова: – В жизни вашего поколения.

– А что она, по-вашему, имела в виду, говоря, что может спасти и вас?

Прежде чем ответить, Джейн долго смотрела на него. С возрастом ее красивое лицо приобрело властные черты. В тусклом свете фонариков ее уверенный взгляд, тонкий прямой нос, резко очерченные скулы придавали ей вид могущественной дамы, возглавлявшей крупное предприятие или влиятельную страну.

– Ich habe nicht die geringste Ahnung, – сказала она. «Я не имею ни малейшего понятия».

* * *

Меряя шагами VIP-зал аэропорта, он вспоминал их разговор – те три вечерних разговора в саду. У него была веская причина размышлять об этом, да и времени было предостаточно. Романтичный флер вояжа на частном самолете постепенно выветривался. Поездка из Лондона в аэропорт Бристоля заняла четыре часа из-за аварии на шоссе. Сидя в роскошном автобусе, они уверили себя, что самолет будет ждать их на летном поле. Но не тут-то было. Их встретила встревоженная молодая женщина в узкой прямой юбке и накрахмаленной белой блузке. Она взяла у них паспорта и сообщила, что их рейс до Мальмё задерживается на два часа. Элитарный VIP-зал располагался в огороженной проволочной сеткой временной постройке в дальнем конце аэродрома рядом с долговременной автостоянкой. Роланд с Питером Маунтом и его сослуживцами имели все это здание в своем распоряжении. Там был титан с кипятком для чая, рядом с которым высилась башенка картонных стаканчиков, а также стояла коробка с чайными пакетиками и бутылка молока. Ни кофе, ни закусок. Терминал с кафе и ресторанчиками располагался на другом конце летного поля, в двух милях отсюда. Еще тут были четыре шеренги стульев в стальных рамах, стоявших около низких пластиковых столиков. Питер и его коллеги по электроэнергетике сбились в стайку за одним из столиков обсудить последние детали своего бизнес-плана. Роланд устроился на другой шеренге стульев поодаль. Перед выходом из дома он прихватил с книжной полки «Кузину Бетту»[91] в английском переводе. Он невольно прислушивался к голосам за соседним столиком: вещал в основном Питер. У него давно выработалась привычка говорить, перебивая других и повышая голос всякий раз, когда ему казалось, что сейчас ему начнут возражать. И теперь он взялся руководить действиями группы при том, что в ней все считались равноправными партнерами. Это ему напомнило времена «Ватаги», когда двадцатидвухлетний Питер, неплохой лидер-гитарист, с удовольствием командовал всеми, от носильщиков до администраторов концертных площадок и своих музыкантов.