Упражнения

Застигнутый новыми событиями в Лондоне во время последних приготовлений к похоронам, назначенным на 17:00, Роланд следил за ними несколько отстраненно. Он находился в доме у мамы, несколько раз звонил мистеру Бромли, обсуждал детали костюма с волынщиком-кокни, специализировавшимся на, как он это называл, семейных мероприятиях. Сьюзен переживала, что одними только сэндвичами, пивом и чаем не обойтись. И заказала еще сосиски в тесте, пирог, шоколадные палочки, картошку фри, лимонад и сидр. Роланд урывками, между ее поручениями, смотрел по телевизору репортажи о событиях в Лондоне. По старой привычке, усвоенной от однопартийцев-лейбористов, он с подозрением относился к людям, обожавшим размахивать «Юнион-Джеком». Ничего хорошего из этого никогда не выходило. Он мог бы попытаться увидеть связь между печальной судьбой администрации тори со смертью отца. Но у этих событий не было ничего общего. Майор в глубине души всегда был простым рабочим парнем из Глазго. Он много раз рассказывал сыну историю о том, как подростком искал работу на речных верфях Клайда. Рано утром прораб выходил к толпе у ворот. Он набирал кандидатов на шесть рабочих дней. Собравшиеся там мужчины соревновались за места, снижая требования по жалованью. Работа доставалась тем, кто просил меньше прочих. Это наложило неизгладимый отпечаток на его характер. Роберт Бейнс, в отличие от своих сослуживцев-офицеров, всегда с пониманием относился к идее профсоюза. И всегда с презрением относился к попыткам упертых левых возглавить Лейбористскую партию. Главным для него была выборность.

– Сначала получите власть. Потом, если нужно, становитесь левыми!

Стоя рядом с мамой, Роланд разложил сэндвичи на блюда и накрыл их чистыми полотенчиками. Позади них из сиплых динамиков телевизора доносились выкрики толпы. Для Розалинды домашние хлопоты были как бальзам на душу. Она пришла в свое нормальное состояние деловитости, отдавая распоряжения в форме застенчивых подсказок. Она заметно постарела и усохла, у нее развилась бессонница, кожа под глазами, покрытая глубокими морщинами, стала похожа на очищенный грецкий орех. Присутствующие на похоронах были ее родственниками, из уважения к ней пришел кое-кто из соседей. Они редко вступали в беседы с майором, и он редко помнил их имена. Никто из них не был уроженцем Шотландии. Впервые в жизни Роланд, обозревая выставленную снедь, из которой ему мало что нравилось, осознал простой факт. У отца не было друзей. Сослуживцы по армии, собутыльники в офицерских клубах – со всеми ними он общался лишь в силу обстоятельств. Они не сопровождали его по жизни на протяжении многих лет. Только теперь для него картина начала проясняться. История про газонокосилку была лишь маленькой деталью этой картины. Одинокий человек, слишком авторитарный и упрямый в своих суждениях, в общем-то, неспособный дружить, сидеть с приятелями в местном пабе; нетерпимый к убеждениям, отличавшимся от его собственных; обладавший природным умом и разочарованный тем, что не смог его применить из-за отсутствия образования; не интересовавшийся ничем, кроме своей ежедневной газеты; его приверженность армейскому порядку и пунктуальности с годами стала навязчивой, по сути скрывая под собой глубочайшую скуку; а выпивка делала жизнь сносной, по крайней мере, для него самого.