Усадьба ожившего мрака

– Нет, только Башка. Там такая история… Я потом расскажу. Но мне кажется, я придумал, как можно попасть прямо в подземелье.

– Рассказывай! – велел Влас Петрович.

– Думаю, нам все равно понадобится ее помощь. – Митяй кивнул на Стеллу, и та изогнула губы в саркастической усмешке.

– К вашим услугам.

– Им нужен мастер! – Сарказма Митяй не услышал. Он вообще никогда не обращал внимания на такие мелочи. – Кто-то из местных, кто умеет управляться с замками. Упырина… – Он болезненно поморщился, потянулся к перевязанному запястью, но отдернул руку. – Упырина боится, что Танюшка очень скоро сможет сдвинуть крышку этого своего гроба. Он сказал – что нужны металлические скобы и замки, велел Штольцу найти специалиста.

– Я пойду! – Сева порывисто встал из-за стола. – Стелла Витольдовна, вы же можете шепнуть коменданту, что у вас есть знакомый специалист? А эта ваша Зиночка меня загримирует! Ну, морщины нарисует, бороду приделает… Я знаю усадьбу, я справлюсь!

Стелла смотрела на него с сомнением и, кажется, с жалостью, но ответить не успела, снова заговорил Митяй:

– А потом этого мастера отведут к фон Клейсту, как лишнего свидетеля. Представляешь, что с ним станет?

– Плевать!

Ему и в самом деле было плевать на все, он и так слишком долго ждал, он позволил Танюшке страдать в этом упырином логове.

– Пойду я, – сказал Влас Петрович. – Меня даже гримировать не надо.

– Пойду я, товарищ командир. – Голос дяди Гриши звучал едва слышно, но они все разом устремили на него взгляды. – Меня надо гримировать, но у меня есть определенные навыки. Я единственный из вас разбираюсь в замках и запорах.

– Гриня… – Влас Петрович шагнул было к нему, но дядя Гриша остановил его взмахом руки, сказал каким-то особенным, кажется, только им двоим понятным тоном: – У меня еще много тузов в рукаве, Влас. Гораздо больше, чем у тебя. И шансов вытащить девочку и выйти из подземелья живым у меня значительно больше, чем у любого из вас.

Сева думал, что Влас Петрович начнет спорить. Они почти всегда о чем-то спорили с дядей Гришей. Но тот вдруг отступился, кивнул, соглашаясь.

– Вот и хорошо. – Дядя Гриша тоже кивнул. – А ты пойдешь в усадьбу вместе со Стеллой.

– В качестве кого? – спросил Влас Петрович.

– В качестве настройщика инструментов, – сказала Стелла и улыбнулась. – В усадьбе есть фортепьяно, я скажу, что мне нужен настройщик.

– Я ничего не смыслю в настройке инструментов, – проворчал Влас Петрович.

– Как и большинство из тех людей, кто соберется в усадьбе. Я ведь прима! – Стелла снова улыбнулась. На сей раз капризной, неприятной даже улыбкой. – Я могу себе позволить некоторую блажь, а настройщик – это не блажь, а необходимость. Я проведу тебя в усадьбу, а дальше мы станем импровизировать.

– Я не люблю импровизаций. – Влас Петрович поморщился.

– А я люблю! – Стелла послала ему воздушный поцелуй. – Я королева импровизаций, поверь!

– Вот этого-то я и боюсь, – сказал Головин, но Стелла предпочла его не услышать.

– А мы? – спросил Митяй.

– А вы будете действовать, как мы и договорились, – сказал дядя Гриша. – Будете ждать нас снаружи. Нам понадобится ваша помощь. Скажи, Митяй, Горыныч нам подсобит?

– Боюсь, что нет. – Митяй покачал головой. – С Горынычем приключилась… – Он на мгновение задумался, а потом продолжил: – Если бы я не знал, что он бессмертный, я бы сказал, что он умирает.

– Умирает? – дядя Гриша нахмурился.

– Кто такой – этот ваш Горыныч? – спросила Стелла.

– Там какое-то упыриное колдовство. Я знаю, зачем фон Клейст приказал собрать кости своего брата. Он их сжег, а потом на том же костре сжег Танюшкины волосы. Этот пепел… – Митяй зажмурился, рука его снова потянулась к повязке. – Упырь рассыпал его по периметру усадьбы. Горыныч не может переступить черту. Сева, ты помнишь, как было там, на месте аварии? Там, где пожарище от сгоревшей машины?

Сева помнил. Горыныч сторонился всего, что было связано с огнем и пеплом.

– Вот! – Митяй кивнул. – Горыныч пробовал! Мне Башка показывал! Не спрашивайте, как, все равно не смогу объяснить. Но он пробовал! Получилось только у Башки, потому что он еще более неживой, чем Горыныч, а от самого Горыныча остались только… – Митяй поморщился, как от боли. – Почти ничего не осталось. Кости и ошметки мяса. Ему было очень больно, но он старался.

– Что с ним сейчас, сынок? – спросил дядя Гриша.

– Я не знаю. – Митяй замотал головой. – Я думаю, он отлеживается. Зарылся под землю и обрастает… мясом обрастает.

– Что за жуть такую вы сейчас рассказываете?! – не выдержала Стелла. – Кто такой этот ваш Горыныч?

Они все разом устремили на нее раздраженные взгляды. Стелла взгляды эти выдержала, с вызовом вздернула подбородок.

– Мальчики, я требую ответа!

Дядя Гриша и Влас Петрович переглянулись.

– Горыныч – это такой трехглавый змей, – сказал наконец дядя Гриша. – Как в сказке, понимаете?

– Пока не очень, – сказала Стелла, – но стараюсь вникнуть.

– Ну вот, наш Горыныч тоже трехглавый, только не змей, а пес. Такой… нездешний пес.

– Час от часу не легче! – Стелла страдальчески закатила глаза. – Треглавый пес на манер Цербера?