Утешение красотой. Как найти и сберечь прекрасное в своей жизни

Женщина из сна придает мне смелости. Смелости, в которой я так нуждаюсь. Я подозревала, что, думая о жизни и красоте, покажусь себе безрассудно смелой. Подозревала, что не найду никакой строгости, – и теперь знаю, что не хочу ее искать. Я не хочу блуждать, не хочу структурировать, не хочу аккуратно распределять вещи по ящикам-главам, не хочу назначать место для каждой мысли.

Потому что красота разрушает границы, заставляет наше сенсорное восприятие взрываться. Потому что красота – это бунт против нормы.

Красоту можно не только видеть, слышать, обонять, пробовать, чувствовать или читать. Она не только дарит, но и спрашивает нас, кто мы и кем могли бы быть. Спрашивает, воспринимаем ли мы мир в его многочисленных нюансах и себя в этом мире. С мужеством открытости. С намеком на содрогание, которое является частью мышления и чувства.

Каждый ищет свой собственный путь к красоте, ищет комфорт, в котором нуждается. Снова и снова тропинка сужается и петляет между колючими кустами терновника. Потому что красота не только успокаивает, но и причиняет боль. В этот момент боль становится утешением. В этот момент пробудившаяся печаль – прекрасна.

Сколько стихов не было бы написано, сколько песен не было бы сложено, сколько картин не было бы создано без глубокой боли, душевного смятения, разбитого сердца. Возможно, Фридель прав и мы начинаем по-настоящему чувствовать красоту, любить ее и бояться, только познавая тяготы и горести жизни.

Необходимость

Конечно, главное – сделать себя живым. Большинство людей всю жизнь пребывают в оцепенении.

Шервуд Андерсон (1876–1941)

Оказываясь в ловушке уныния, мы нуждаемся в освобождении, которое дарит нам жизнь. Без присутствия жизни – я знаю, что повторяюсь, но мне кажется необходимым говорить об этом снова и снова – без присутствия жизни нет ни чувств, ни боли, ни вопросов, ни желаний, ни искусства, ни удивления, ни любви, ни видения, ни чувства красоты.

Возможно, именно периоды страха и слабости, периоды одиночества открыли мне глаза. В один из таких периодов респираторный терапевт даже отказалась лечить меня – я казалась ей слишком пористой, слишком растворенной, слишком бесплотной. Тогда я вернулась домой в полной растерянности.

Возможно, именно в такие моменты, в мрачном коконе отстраненности от мира, испытывая гнетущее чувство беспомощности перед лицом трудностей – например, в годы болезни мужа, – я научилась смотреть и раскрываться. Я была в конце, и видение стало для меня новым началом. Только в такие моменты я могла утешаться сияющим изобилием растений на моем балконе или видом на море, открывающимся из окна поезда. Только тогда я могла видеть красоту и чувствовать радость – это маленькое солнце, поднимающееся в области солнечного сплетения и согревающее меня изнутри.

Я люблю наблюдать, как зимой черный дрозд несколько дней подряд срывает и с удовольствием поглощает ягоды с моего терновника (Pyracantha), а весной отщипывает сухие веточки, чтобы свить гнездо. Как умиротворяюще, когда кусты роз и гортензии, апельсиновое дерево и грецкий орех после ласкового весеннего дождика радуются своей красоте, переливаясь разными оттенками зеленого. Я вижу бархатисто-голубую цветущую рогатую фиалку, которая так нежно и изящно растет в моем горшке. Глядя на нее, я понимаю, что тоже живая. Отпразднуйте восторг своей жизни. Позовите на этот праздник жизнерадостность, красоту, комфорт и уверенность. Я называю это заповедью здравого смысла – позволить красоте овладеть собой и утешать себя снова и снова.

Мы все нуждаемся в комфорте. Но не многие из нас имеют честность это признать. Мы все нуждаемся в красоте. Но многие этого не понимают.