Утраченное искусство воспитания. Чему древние культуры могут научить современных родителей

Человеческий сон на самом деле довольно гибок, адаптируем и индивидуален. Режимы сна сильно разнятся от культуры к культуре, от места к месту и даже от сезона к сезону. Нет «правильного» способа спать. Ученые могут измерить «средний» режим сна, но его ни в коем случае нельзя считать «нормальным». Разным людям – или даже одному человеку в разное время года – могут быть полезны абсолютно непохожие режимы.

«В некоторых обществах спят днем, а в других нет, одни спят большими группами, другие более или менее в одиночестве, кто-то спит обнаженным, а кто-то одетым, некоторые публично, а некоторые скрытно», – пишет Бен (5).

Если вы полагаете, что всем необходимо спать по 8 часов в день, не торопитесь с выводами. Еще в 2015 году исследователи отследили привычки сна более 80 человек в трёх коренных общинах, живущих без электричества, – хадзабе в Танзании, сан в Намибии и тсимане в Боливии (6). Результаты были удивительно схожими: в среднем там спали от 6 до 7 часов в сутки. И это на удивление близко к тому количеству времени, что каждую ночь проводят во сне и многими американцы.

По словам Бена, американцев такими СТРАННЫМИ в отношении сна делает не то, сколько мы спим, а, скорее, то, в какой степени пытаемся контролировать сон друг друга – и до чего негибко наше мышление в этом вопросе. Мы устанавливаем строгий распорядок для себя и своих детей, который часто не согласуется с нашей базовой биологией. Затем тратим огромное количество энергии, чтобы ему следовать. А когда не работает – или его не придерживаются дети, – наш разум преисполняется тревогой. Мы сразу беспокоимся, что мы ненормальные или плохие родители.

И в конечном итоге перед сном, говорит Бен, мы делаем противоположное тому, чего хотим на самом деле. Не создаем расслабляющую обстановку, успокаивающую мысли и чувства, а порождаем борьбу и конфликты. Творим беспредел. Многие годы учим детей перед отходом ко сну испытывать стресс и тревогу.

Именно это и происходило в нашей семье.

* * *

И вот я наблюдаю, как Рози скачет на кровати и скандирует: «Нет, нет, только не спать!», и ясно вижу, что это именно то, что я научила ее делать ежедневно в 8:30 вечера. Это я научила ее раздеваться, кричать и прыгать на кровати, потому что (и этому тоже научила ее я) время отхода ко сну – это время вечеринки!

Практика, пример и признание. Перед сном я даю Рози возможность попрактиковаться в спорах, криках и требованиях («Хочу есть», «Дай мне молока», «Почитай еще книжку»). Подаю пример раздражительности, требовательного поведения и властности («Немедленно почисти зубы, Розмари Джейн»). Наконец, уделяю тонну внимания неправильному поведению, признавая (со знаком «минус», но зато очень бурно) все выходки Рози и отвечая на ее агрессию своей. И поэтому день за днем, месяц за месяцем и год за годом укладывать ее спать становится всё труднее.

Господи, ну почему я такая идиотка? Именно это думаю я, когда Рози спрыгивает с кровати и мчится по комнате голышом. Я чувствую себя одураченной всеми этими книгами по воспитанию, которые призывают «строго соблюдать время отхода ко сну», «придерживаться распорядка дня» и всё больше и больше упорядочивать свою жизнь. Весь этот порядок и контроль привели нас с Рози к обратным результатам – к беспокойству, конфликтам и вечеринкам вместо сна! И вынули батарейки из ее биологических часов.

Если узнаёте в этой истории свою семью – мужайтесь, о усталый родитель. Но в детях замечательно то, как быстро они могут измениться. Неважно, в сколь глубокий угол вы себя загнали, – оттуда всегда можно выбраться. Всегда можно переучить ребенка, и довольно легко. Как? Используя нашу формулу в благих целях.

Вспомните маленькую Тессу из Кугаарука. К трём годам она уже владела навыком, который я освоила только к тридцати: она знала, что ощущает ее тело, когда она устала, и понимала, что нужно с этим делать. И ложилась спать.

Я могу передать Рози то же умение, чтобы она начала улавливать сигналы усталости, а затем, почувствовав их, отправляться спать. Но для этого нужно ее «отпустить», как сказал мне в Танзании переводчик Дэвид Марк Макиа. Я должна отказаться (почти полностью) от контроля над режимом сна Рози и от ритуала подготовки ко сну и дать ей возможность начать слышать свои биологические сигналы. Я могу помочь ей научиться, но вмешиваться должна минимально. Пусть она сама решает, когда закончится день и когда пора спать.

Я не собираюсь врать. Этот план пугает меня до чертиков. А что, если она никогда не заснет? А если не встанет утром? Кажется, мы направляемся в Дантов ад.

И поэтому я решаю опробовать схему в течение недели. Если не сработает – вернусь к обычному распорядку. И к обычным вечеринкам.

Содрогаясь от ужаса, я закрываю глаза, беру Рози за ладошку, спрыгиваю со скалы режима сна – и, к моему величайшему удивлению, Рози летит!