Утренняя звезда

«Почему все идут в дом, когда нет хозяев? Они же все уехали». Сослан протиснулся сквозь толпу вперед и, пораженный, замер: во дворе лежали покойники. Семь в ряд. У Сослана потемнело в глазах.

Кто это?! Кто? Всмотревшись в покойников, Сослан узнал самого Мазана, рядом с ним его жену и дочерей! А там… Да что же это! Мурат! Нет!.. Не может быть!.. Его друг… Сослан упал на землю и зарыдал. Мать подбежала к нему, сама рыдая, прижала голову сына к груди.

Голос муэдзина{12}, рыдания женщин, крик и плач Сослана, — все сливалось в какой-то страшный, раздирающий душу вопль.

Хусей, худощавый, с впалыми щеками, обратился к собравшимся:

— Братья! Вот так поступают с нами наши хозяева! Кадий послал Мазана и его семью на свои поля косить ячмень. А ехать туда как? Мост через реку еще весной провалился, снесло его. Поехали тропой… А такой дороги врагу не пожелаешь…

— Не ездил бы, бедняга, зачем же он поехал? — крикнул Дугу.

— Кадий поставил условие: или ехать, или вернуть все зерно, которое занимал у него несчастный Мазан. А что мог вернуть Мазан? Какое у него зерно? Кое-как добрались они до Аманнхана, а там эта узкая тропа, да еще дождь. Арба полетела в пропасть… Нашли их мужики из Пашинки, они вытащили их. Такое случилось несчастье! Теперь уже ничего не сделаешь!.. Помогите отнести этих несчастных ко мне, зачем им оставаться возле дома, который теперь без хозяина. Все, что нужно для них, сделаем в моем доме. — Он подошел к телу Мазана, и трое мужчин стали помогать ему…

Когда погибших приготовили к погребению, их положили во дворе Хусея на возвышении, где были уже постелены кошмы и ковры.

Поодаль лежали носилки, на которых понесут покойников на кладбище, и доски для могил — ими по обычаю обкладывают изнутри могилы мусульман.

— Братья! — опять обратился к сельчанам Хусей, — у меня одна корова и несколько овец, но я готов все это отдать на расходы по похоронам.

Старый Калагерий достал из-за пазухи платочек, развязал его, вытащив оттуда истертые деньги, и передал Хусею:

— Это добавишь на их деюр{13}. Мне ничего не жалко для этих несчастных!

— Вот кусок бязи, я берегла для кого-нибудь из семьи на саван, пусть теперь будет святой одеждой для них, — сказала Гяусар, отдавая материю.

— Вот еще для кого-нибудь из них на саван! — мать Сослана принесла отрез белой ткани.

Во дворе появились усталые Касым и Нанаш. Видимо, они, услышав страшную весть, пришли прямо с рудника.

— Люди! Кадий ведь знал, что мост поломан и что добираться до его полей по горной тропе опасно, и все же заставил Мазана ехать, да еще вместе с детьми… — возмущался Касым. — А по договору он был обязан перевезти работников без риска для их жизни. До каких же пор мы будем терпеть беззаконие?! Даже аллах не велит терпеть такую несправедливость! Должны же быть наказаны такие люди!

— Правильно говорит Касым, правильно!.. Такую несправедливость терпеть невозможно!.. Кадий боится даже нос показать сюда, не идет! — поддержал товарища Нанаш.

— Кто меня ищет? Вот я пришел… Чего ты от меня хочешь? — Во дворе неожиданно появился сам кадий в ярко-красной абе.

Люди на минуту растерялись.

— А не грех тебе уничтожить целую семью?! Аллах разве похвалит тебя за это?! — повысил голос Касым.

— Ну-ну, разошелся! Ты больше меня аллаху служишь, что ли?!

— Все мы служим аллаху, только он что-то к нам не так милостив, как к тебе! Ты волов своих бережешь больше, чем людей… Разве это — не тяжкий грех?! — наступая на кадия, не унимался Касым.

— Ты забываешь, что говоришь со слугой аллаха! Всевышний вас за это накажет! — прикрикнул кадий, с тревогой поглядывая на толпу.

— Аллах всегда бедных наказывает! Если он и впредь будет поступать так, — не нужен нам больше такой аллах! Забирай его себе!

— Старшина Добай, ты слышал, что сказал этот босяк? Запомни это! Ты понял, чему научился он на руднике? — закричал кадий, и голос его сорвался на визг.

Мужчины заволновались, зашумели, обступили кадия, грозя расправой. Многие женщины в страхе молились и плакали.

— Братья, успокойтесь, — раздался хриплый голос старого Калагерия, — Сегодня у нас такое страшное горе!.. Мы должны сделать для этих несчастных все, чтобы с честью похоронить их. Давайте копать могилы.

Мужчины, оглядываясь на покойников, немного поутихли. Кадий вытащил кожаный кошелек, достал несколько бумажек и бросил их около Калагерия. Калагерий покосился на деньги и палкой, с которой всегда ходил по аулу, отшвырнул их в сторону кадия. Шум на мгновение совсем стих. Гневные взгляды обжигали кадия.

— Что бы ты ни дал, тебе не расплатиться за преступление! И этого греха тебе хватит, чтоб попасть в ад, — сказал Калагерий, глядя на тело Мурата. — Теперь им не нужны твои деньги. Теперь они навсегда уходят с земли, которой у них не было при жизни. Люди ничего не жалеют для этих несчастных. Видишь, сколько надавали друзья бедного Мазана. — Старый Калагерий без стеснения вытер слезы, катившиеся по его морщинистым щекам.

Кадий, не подымая головы, поспешил пробраться через толпу, и кто-то носком ботинка швырнул его деньги вслед за ним.

ГЛАВА 3

1