Утренняя звезда

— Э-э-э, милый, Джансох пришел, когда ему было столько же лет, сколько тебе сейчас. Добай каждый год обещал отдать ему заработанное, да так до сих пор ничего не отдал. Даже жениться ему не разрешал. А потому теперь у него нет ни семьи, ни дома. Так и остался навсегда батраком у Добая. Если бы со мной Добай посмел так поступить, я с него содрал бы три шкуры! — говорил Чора, сжимая кулаки.

…Проходил день за днем, и наступили наконец теплые весенние дни.

Однажды Сослан увидел Чору на скотном дворе и сейчас же подошел к нему.

— A-а, здорово! Как дела? — спросил Чора и ласково потрепал Сослана по плечу. Он заметил, что лицо Сослана еще больше осунулось, глаза запали. Продолжая убирать деревянными вилами навоз, Чора стал напевать шутливую детскую песенку:

Ой, замерз я, замерз,
С горы яблоки привез….

— А ну, повторяй за мной, — сказал Чора, посмотрев в грустные глаза Сослана.

В это время Сослана окликнул Маулут.

— Красной телки что-то я не вижу, иди поищи! — сердито приказал он.

Сослан испугался грозного окрика, быстро побежал туда, где паслись телята.

Солнце уже клонилось к закату. Быстро надвигались сумерки. Сослан шел, поглядывая по сторонам. Но вот впереди он заметил следы.

«Похоже, что здесь прошла наша красная телка, она, наверное, где-нибудь близко», — подумал Сослан и зашагал быстрее.

Скоро он услышал шуршание в кустах и решил, что телка трется о деревья, она любила это делать. И только протянул руку, чтобы раздвинуть ветви, как чуть не столкнулся с кабаном. А кабан, подняв кверху клык, уставился на мальчика.

Сослан сначала даже не понял, что это за зверь, но сразу же почувствовал опасность и с криком бросился назад. Он бежал без оглядки, но слышал, что кабан гонится за ним. Вдруг откуда-то прогремел выстрел — и послышался дикий рев кабана. Сослан, испугавшись, поскользнулся и упал. Послышалось еще несколько выстрелов, и опять рев кабана…

Сослан поднялся, побежал в том направлении, откуда раздавались выстрелы, и скоро увидел идущего к нему с ружьем через плечо Чору.

— Ну, друг, если ты разгонишься, тебя и на хорошем скакуне не догнать! — улыбаясь, сказал Чора. — Когда я увидел, что ты побежал в лес один, в сумерках, я взял ружье на всякий случай и отправился следом за тобой. И вот появился этот шайтан! Вечером в лес здесь нельзя ходить без ружья, много всякого зверья. Ну, ну, не дрожи, трусишка, теперь он не встанет и не погонится за нами, — говорил Чора, обняв мальчика за плечи.

— А телка-то как же? — спросил, успокаиваясь, Сослан.

— Ничего, пойдем, появится откуда-нибудь, — ответил Чора и, помолчав, с тревогой сказал: — Я все думаю, как же ты будешь тут жить без меня? Джансох долго не протянет, а другим — все равно, им белый свет не мил… А тебе как жить?!

Сослан никогда не задумывался над тем, что может остаться один. Ему казалось, что Чора будет с ним всегда. И теперь на душе у него стало тоскливо, тревожно.

Когда они вернулись в кош, было уже совсем темно. Их встретил старый Джансох со слезами на глазах. Вид у него был измученный, он едва держался на ногах. Узнав о том, что Сослан побежал в лес, Джансох сам долго ходил по лесу, искал его. А когда увидел Сослана живым, заплакал от радости.

…На другое утро по кошу разнеслась весть, что приехал дальний родственник Добая — Зулкарнай. Говорили, что он учился в далеком городе, где живет сам царь, и приехал отдыхать здесь, дышать свежим горным воздухом.

5

Джамай уже целый месяц лежал, не вставая, — его замучил ревматизм. А Сыйлыхан каждый день, с утра до вечера, стояла с большой деревянной ложкой и мешала в казане щелочную смесь: она варила мыло. Джамай с горечью наблюдал за женой, видел, как она то и дело прикладывает к глазам свой полинявший передник, вытирая слезы.

Вот уже семь месяцев, как Сыйлыхан не знает покоя. Ночью — плачет, встанет — плачет. И днем и ночью плачет…

Приехали из коша Добая пастухи и сказали, что исчез Сослан, младший, любимый ее сын.

Джамай уже потерял всякую надежду хоть немножко успокоить жену. Вместе с дочерью Марджан, в тайне от Сыйлыхан, они взяли у эфенди два талисмана. Один Джамай велел незаметно пришить к ее одежде, а другой развести в воде и дать выпить. Марджан все сделала точно. Но матери не становилось лучше.

«Горе совсем придавило ее. Два сына на тяжелой работе у бая, а самый младший… еще совсем мальчишка… Нет, лучше не думать об этом», — тяжко вздыхает Джамай и надсадно кашляет, думает, что этим заглушит боль сердца.

Марджан, хотя у нее много забот и в своей семье, часто забегает к старикам, чтобы помочь им. Вот и сейчас Сыйлыхан просит дочь постирать белье с мылом, которое приготовила, говорит, что ей непременно надо забежать к Науга. Дочь согласно кивает головой, и Сыйлыхан быстро уходит.

Отец и дочь знают, что мать ходит к Науга гадать о судьбе Сослана.

— Отец, я боюсь, что мать в конце концов от горя сойдет с ума, — вздыхая, говорит Марджан и берется за белье.

— У меня тоже не выходит из головы дума об этом. Хоть одного бы из сыновей дождалась!