Утренняя звезда

— Ты — мусульманин, — ответил ему Нанаш, — но что хорошего сделал ты для нас, мусульман?! Русские ведь борются за равноправие. Когда дом Касыма развалился, не ты помог ему, а русские. Ленин — тоже русский, но хочет добра нам и труженикам всех народов.

— Хватит нам голову морочить! Довольно болтать! Где земля, которую обещали большевики? Где конец войны? За что погибают на фронте наши люди? Вы говорили, как только свергнут царя, будет такая хорошая жизнь! Говорил ты это, Нанаш? — кричал кто-то из толпы.

— Да, говорил. Говорили и мои товарищи. Такая жизнь обязательно будет! Наша партия борется за то, чтоб отобрать власть у богатеев и отдать ее людям труда. Рабочие Петрограда и Москвы создают сейчас Советы. Но беда в том, что в Советы пробираются наши враги. Партия ведет борьбу с этими людьми, старается изгнать их из Советов.

— Где же здесь у нас эта партия?! И когда она отберет власть у этих кровопийцев? — раздались голоса.

— Люди, послушайте меня! — крикнул Нанаш, — партия здесь — ведь это мы с вами! Все вы можете сами отстаивать свои права.

Тогда Алауган, Калагерий, Джашарбек подошли и встали рядом с Нанашем. За ними потянулись и другие… И вот уже вокруг Нанаша собралась целая толпа друзей. И она становилась все больше.

ГЛАВА 5

1

В марте тысяча девятьсот семнадцатого года состоялся съезд представителей горцев Баталпашинского отдела. В качестве делегатов на съезде присутствовали и революционеры — Тембот, Нанаш, Исхак и еще несколько человек из Карачая.

Зал, где проходил съезд, был набит людьми до отказа. Ораторы сменяли друг друга.

— Господа! — обратился к собравшимся председательствовавший на съезде ногайский князь Шахимгерий, — на прошедшем недавно съезде все делегаты горцев, во главе с князем Бийсолтаном и мною вынесли решение всячески поддерживать Временное правительство и считать его высшим органом власти. Мы поддерживаем также и намерение правительства довести войну до победного конца, и еще…

— И еще… скажи лучше, как увеличил ты свое богатство во время войны!.. — выкрикнул кто-то из присутствующих. Но оратор, не обратив внимания на этот окрик, продолжал говорить:

— Господа! Ведь мы — все равны. Временное правительство отдаст нам в руки власть и разделит землю поровну…

— А когда ты разделишь свою землю? — опять закричали в зале.

— Председатель! Да закройте же ему рот! — выкрикнул кто-то из делегатов.

Говоривший затем коннозаводчик целиком поддержал выступление ногайского князя. Наконец на трибуне появился Тембот.

— Временное правительство, — сказал он, — защищает интересы буржуазии, таких вот людей, как присутствующие здесь князья Бийсолтан, Шахимгерий и подобные им. Мы знаем, что трудовому народу нужен мир, нужна свобода, нужна земля. Этого добиваемся мы — большевики. Вы хорошо знаете, что ни один из князей добровольно не отдаст свою землю. Ее надо брать силой!

— Правильно!.. Правильно!.. Это и нужно пароду!.. — раздались голоса.

— Вот вам! — заорал один из присутствующих, встав с места и показывая Темботу кулак.

В это время на трибуну взобрался Бийсолтан.

— Господа, — начал он, — мы все не любим войну, но чтобы защитить наше правительство, надо еще воевать! Мы все за то, чтобы разделить землю поровну, отдать власть в руки народа, но надо подождать до созыва Учредительного собрания… Мы…

— Знаем мы вас! Хотите обмануть народ, но это вам не удастся! Вы защищаете только свои интересы, но трудовой народ теперь уже знает, что ему делать! — резко перебил его Тембот.

— Народ с нами! — воскликнул Бийсолтан. — Он знает, что мы можем ему дать! А что вы дадите народу, кроме трескучих, пустых фраз?!

В волнении Нанаш вскочил с места.

— Временное правительство предало революцию! Мы видим вашу ложь и обманывать себя больше не дадим! — громко крикнул он.

Волнение в зале все нарастало. Понимая, что договориться с представителями народа о совместных действиях невозможно, и, боясь дальнейших осложнений, ногайский князь Шахимгерий объявил съезд закрытым.

Когда Нанаш вернулся домой, он заметил, что во дворе, на стенке сарая, приклеена какая-то бумажка. Подойдя ближе, он увидел, что это «Постановление комиссара Кубанской области». В нем говорилось: «В некоторых селениях были случаи, когда насильственно отбирали земли у хозяев. Если и теперь кто-нибудь попытается сделать это до созыва Учредительного собрания, — он будет строго наказан».

В раздражении Нанаш разорвал бумагу на мелкие клочки. «Это специально повесили, — подумал он, — предупредить меня… А мы будем продолжать свое дело».

Через час он вывел своего коня и помчался на собрание большевиков Карачая.

2

«Отец подозревает Сослана!.. Неужели правда, что Сослан революционер, подпольщик?! Нет… нет… не верю! Не может быть!.. Я должна сама убедиться…» — волнуясь, думала Элизабет. Она стремительно сбежала по мраморной лестнице вниз и через несколько минут была у дома, где жил Сослан.

Дверь открыла ей, видимо, хозяйка квартиры, вежливо поздоровалась с гостьей и сухо сказала:

— Сударыня, господин ушел за книгами. Сказал, придет нескоро.