Утренняя звезда

— А вот Добай, говорят, рассказывал недавно у мечети, что в городе, где живет новый царь, будет какое-то большое собрание и после этого все станут равными и всем будут давать землю. Хоть бы поскорее прошло это собрание, правда, отец Сослана? — сказала как-то Сыйлыхан.

— Если нашим сынам дадут, как слух идет, по десятине земли, что мы тогда сделаем в первую очередь, а, Сыйлыхан?..

— В первую очередь? Прежде всего, отец Сослана, мы бы… приобрели быка…

— Мы бы натаскали ему сена, — перебил ее муж, — заготовили дров на зиму и поехали бы в Отрадную на базар за зерном… А потом бы осенью купили телочку, осенью они подешевле. И к весне она бы отелилась… И весной ты бы запасла целую бочку сыра, целый бурдюк масла…

— Сыр, конечно, я послала бы Сослану…

— Да, Сыйлыхан, что ни говори, а учеба все же стоящее дело. На самом деле, ведь если бы твой Сослан не присылал нам время от времени денег, — что бы мы с тобой делали? В земле, думаю, были бы…

— О! Я так скучаю по Сослану, что и деньгам его не рада!.. Был бы он рядом…

— Ну ты все о нем да о нем! Давай лучше думать, что будем делать, когда, не сегодня-завтра, нам дадут вдруг землю! — сказал Джамай.

— Я ж тебе говорю: землю дадут, когда проведет большое собрание царь, которого поставили на место Мыколая. Вот забыла только, как зовут-то этого нового царя! Не то Керти, не то Керим…

— Да нет!.. Керенске, как я слышал, Керенске… Но этот еще только метит… А сейчас на месте царя, говорят, какой-то князь…

И вдруг Сыйлыхан насторожилась.

— Что это, отец Сослана? Какой шум на улице… — сказала она и моментально исчезла со двора. Джамай, который в это время выкорчевывал во дворе пень, тоже устремился на улицу.

Люди, обгоняя друг друга, бежали куда-то… Джамай, наступая на завязки своих чабыров, спотыкаясь, тщетно старался не отстать от других. Все с тревогой говорили о том, что сейчас делят землю.

— Чью землю делят? — спросил Джамай у кого-то на ходу.

— Земли Шогая-эфенди.

— А кто делит?

— Нанаш!

— Смотрите, смотрите! И старшина Добай понесся тоже туда!

Когда Джамай добрался до берега реки, народу здесь было уже полно. Нанаш держал в руках сажень и отмерял кому-то землю. Собравшиеся, еще не веря в реальность происходящего, молчали.

— Джамай! Иди сюда! Это будет твоя земля. Шесть у тебя сынов, ну и получай шесть десятин!

Нанаш что-то записал в тетради, которую достал из кармана, и взволнованно пожал Джамаю руку. А Джамай от радости не мог вымолвить ни единого слова.

Вокруг стало так тихо, словно тут никого, кроме Джамая и Нанаша, и не было.

Все смотрели на Джамая, а он смущенно переминался с ноги на ногу и не знал, что ему делать.

— Неужели теперь это твоя будет земля? — спросил один из аульчан, подойдя к Джамаю. Но ответа так и не дождался.

Нанаш пошел дальше отмерять землю, и все устремились за ним.

А Джамай и Сыйлыхан стояли на том же месте и, улыбаясь, смотрели то друг на друга, то на отмеренный участок земли… Потом они стали решать, где посадить картофель и какую землю использовать под сенокос.

В эго время послышались крики и ругань.

— Что вы делаете, голодранцы? — К Джамаю подбежал Шогай-эфенди. — Вы, что ли, дали мне эту землю? — кричал он.

— Правильно говорит эфенди — это земля его отца. Я не возьму у него землю, хоть бы мне ее и дали, — поддакнул Дугу, подбежавший вслед за Шогаем-эфенди.

И снова вокруг Джамая и Сыйлыхан собрался парод.

— Но ведь землю-то ему дал не аллах, он сам ее захватил!

— Хватит!.. Попользовался Шогай этой землей! Мы не можем больше ждать. Весна-то уже проходит! — говорил Алауган.

— Джамагат! Говорю вам, пока я жив, вы не сможете забрать у меня ни клочка земли! Клянусь Кораном: того, кто позарится на мою землю, покарает всевышний! — с яростной злобой выкрикивал Шогай-эфенди.

Все замолкли.

«Кто же не боится кары аллаха?! — думал Джамай. — Всю жизнь прожили без земли, проживем и дальше, только бы всевышний не покарал меня!..»

А Нанаш сказал тогда Шогаю-эфенди:

— Вы же знаете, слуга аллаха, что царя свергли, чтобы дать землю людям и установить равноправие! За это боролись петербургские рабочие… Вы долгое время пользовались землей, теперь попробуйте пожить без нее!..

И Джамай осмелел. Протягивая вперед свои жилистые руки, он сказал:

— Вот эти руки истосковались по работе на своей земле. Попробуйте теперь отобрать у меня эту землю!..

Маленький, сгорбившийся от непосильного труда и постоянной нужды, старый Джамай, может быть, впервые в жизни почувствовал себя человеком.

— А-а-а, старая кляча!.. Ты, конечно, будешь требовать землю, это твой щенок всех баламутит!.. Подожди, ты дождешься, что ему снимут голову! Убирайся отсюда вон! — Шогай-эфенди замахнулся на Джамая палкой, но неизвестно откуда вдруг появился Алауган. Он выхватил палку из рук Шогая, переломил сильными руками на куски и бросил их к ногам обидчика.

— Пока сыну Джамая снесут голову, от тебя, слуга аллаха, ничего не останется!.. — сказал Алауган.

— О, аллах мой, зачем он так поступил с эфенди!.. — воскликнул Джугу.

— Ну, погоди, негодяй, я п… покажу тебе!.. — истерично закричал Шогай-эфенди и ударил Алаугана ногой.