Утренняя звезда

— Дайте мне его подержать… — и дрожащими тонкими руками взяла сына из рук Марфы.

А мальчик на этот раз не заплакал, а только все всматривался в эту незнакомую женщину, словно уже видел ее где-то.

Марфа, видимо решив, что дольше ей здесь оставаться незачем, вышла из комнаты, на ходу вытирая катившиеся из глаз слезы.

Касыма же жгло беспокойство. Он знал, что Зайнеб не оставит так это дело, поднимет страшный шум. Наверное, уже послала гонца за полковником.

«Но что же делать, что предпринять мне сейчас?» — мучительно думал он.

— Касым, родной, не оставляй нас здесь, возьми с собой! Я умру, если расстанусь с вами! — умоляла Фатима.

— Но ты ведь еще очень слаба, дорогая!.. Я прямо не знаю, на что решиться!..

— Нет, нет, у меня хватит сил, ты не бойся! Разве есть на свете человек счастливее меня? В одну ночь я нашла вас обоих.

ГЛАВА 4

1

Весна в этом году выдалась теплая. Снег местами уже стаял, в лесу появились проталины, а по каменистым дорогам зашумели ручьи.

Радостная, сияющая вышла Джакджак из дома Алаугана. Подумать только, какая весть пришла в аул! Джакджак показалось, что сама природа радуется вместе с ней. И захотелось ей скорее рассказать все друзьям. Она направилась в дом Калагерия.

— Что ты так рано, Джакджак? Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросила ее жена Калагерия.

— Я пришла к вам, жена Калагерия, с новостью, — загадочно улыбаясь, ответила Джакджак.

Так уже повелось у них в ауле, хотя они всю жизнь и живут по соседству, Джакджак всегда зовет ее «жена Калагерия», а не по имени.

А Калагерий, который совершал утренний намаз, никак не мог сосредоточиться на молитве, краем уха все прислушивался к тому, что говорит Джакджак.

Джакджак приблизилась к жене Калагерия и в самое ухо прошептала:

— Царя Мыколая сбросили с трона!

Калагерий не выдержал, прервал молитву.

— Что, что ты сказала? Мыколая? Что случилось с Мыколаем?

— То, что ты слышал, Калагерий. Мыколая сбросили с трона. Теперь всю землю разделят поровну, все будем жить богато! — залпом выпалила Джакджак и двинулась к выходу.

— Пойду, порадую всех, кто еще не знает об этом!

Очень скоро весь аул пришел в движение, мужчины и женщины, старые и молодые, все собрались возле мечети.

— Говорят, землю разделят всем поровну!

— Когда будут делить? Сегодня?!

— А что будет с нашими сыновьями, которые на войне? Вернут их или они по-прежнему будут воевать, пока не погибнут?

— Когда же эта война окончится?!

Все наперебой расспрашивали друг друга, и никто не мог ничего ответить. Тогда Нанаш встал на камень и, обращаясь к собравшимся, сказал:

— Люди, точно вам говорю, царя сбросили с престола! Власть теперь будет в руках тех, кто работает!

А к Нанашу уже подбегал Добай. Столкнув его с камня, Добай закричал:

— Люди, мусульмане, не слушайте этого смутьяна. Пока я не получу из атаманского отдела бумагу, никакая власть не изменится! Не верьте этому болтуну. Никогда не доверят власть таким, как вы. Темным, неграмотным власть никогда не доверят!..

Тогда к Добаю подошел Алауган, взял за ворот и поднял его вверх, потом опустил на землю и сказал:

— Ты сколько хочешь жди бумаги из своего атаманского отдела, а нам уже хватит ждать. В Петрограде, я знаю, рабочие взяли власть в свои руки. Давай, Нанаш, говори, народ хочет тебя послушать, — обратился он к Напашу и встал впереди, словно защищая ею.

— Люди, — сказал Нанаш, снова взобравшись на камень, — я хотел вам сказать еще, что земли у хозяев отберут и отдадут народу. Война эта прекратится. Будет равноправие…

— Как бы не так! Не сможешь ты отобрать земли, которые распределил сам аллах! У тебя руки коротки! — злобно воскликнул Шогай-эфенди.

— Пока изменится установленный порядок, ты десять раз отправишься на тот свет! — орал Добай.

— Успокойся, старшина. И царь твой слетел с престола, и князья, и атаманы — все слетели! — ответил Нанаш и обратился к пароду:

— Сегодня же мы должны выбрать свою власть — Советы! Теперь мы будем звать друг друга — товарищи.

— Опомнитесь! — закричал Добай. — Как вы можете командовать, вы — неграмотный, темный народ!.. Ничего не знаете!..

— Не слушайте его, люди! Мы должны, дорогие товарищи, — Нанаш поднял руку, — выбрать свою крестьянскую власть, свой Совет. Он будет делить землю и богатства. Называйте же, кого выберем?

— Ты должен быть начальником комитета! — закричали в толпе.

— Нанаш!.. Нанаш!.. — раздавалось со всех сторон.

— Алаугана!.. Тоже…

— Чомая надо в Совет! Чомая! — выкрикнул Дугу.

— Ну, конечно же, Чомая! — поддержал его Джугу. — Как можно решать важные вопросы без такого авторитетного человека, как Чомай?!

— Верно, верно он говорит! Что могут сделать для аула Нанаш и Алауган? И Шогай-эфенди должен быть в Совете! — кричал Дугу. — Какая может быть власть без эфенди?

— Позвольте, но это же наша власть, а не эфенди! — запротестовали в толпе.

— А Добая куда же вы денете? Разве можно прогнать с поста старшину? — спрашивал все тот же Дугу.

Долго еще шумели и спорили собравшиеся.

В конце концов Совет был избран. Руководителем выбрали Нанаша, членами — Алаугана, Чомая и Шогая-эфенди.

Когда собрание окончилось, Нанаша окружили люди.