Читаем Узорный покров (The Painted Veil) полностью

She asked Kitty all kinds of questions about London and England, a country, she thought, where so thick was the fog that you could not see your hand at mid-day, and she wanted to know if Kitty went to balls and whether she lived in a grand house and how many brothers and sisters she had.Расспрашивала Китти про Лондон, про Англию, воображая, что туман там такой густой - даже днем собственной руки не видно; она спрашивала Китти, ездит ли она на балы, очень ли богатый дом у ее родителей, есть ли у нее братья и сестры.
She spoke often of Walter.Часто говорила об Уолтере.
The Mother Superior said he was wonderful and every day they prayed for him.Мать настоятельница им не нахвалится, все они каждый день молятся за него Богу.
How lucky Kitty was to have a husband who was so good and so brave and so clever.Счастливица Китти, что муж у нее такой добрый, и храбрый, и умный.
LI51
BUT sooner or later Sister St Joseph returned to the subject of the Mother Superior.Но рано или поздно сестра Сен-Жозеф в своих рассказах неизменно возвращалась к настоятельнице.
Kitty had been conscious from the beginning that the personality of this woman dominated the convent.Китти с самого начала поняла, что личность этой женщины подчинила себе весь монастырь.
She was regarded by all that dwelt there with love certainly and with admiration, but also with awe and not a little dread.Все его обитатели взирали на нее с любовью и восхищением, но также и с почтительным страхом.
Notwithstanding her kindliness Kitty herself felt like a schoolgirl in her presence.Китти и та чувствовала себя перед нею школьницей.
She was never quite at her ease with her, for she was filled with a sentiment which was so strange that it embarrassed her: reverence.Держаться с ней свободно мешало чувство, которое нельзя было назвать иначе как благоговением.
Sister St Joseph, with an ingenuous desire to impress, told Kitty how great the family was to which the Mother Superior belonged; she had among her ancestors persons of historic importance and she was un peu cousine with half the kings in Europe: Alfonso of Spain had hunted at her father's, and they had chateaux all over France.Простодушная сестра Сен-Жозеф для вящей внушительности рассказала Китти, к какому знатному семейству принадлежит настоятельница. Среди ее предков есть исторические личности, она состоит в родстве чуть не со всеми европейскими монархами. Альфонс Испанский охотился в угодьях ее отца, и по всей Франции у них есть фамильные замки.
It must have been hard to leave so much grandeur.Трудно было, наверно, расстаться со всем этим великолепием.
Kitty listened smilingly, but not a little impressed.Китти слушала и улыбалась, но рассказы эти производили на нее впечатление.
"Du reste, you have only to look at her," said the Sister, "to see that, comme famille, c'est le dessus dupanier."- Да на нее стоит только посмотреть, - сказала сестра Сен-Жозеф, - сразу видно, что знатнее ее и на свете нет.
"She has the most beautiful hands that I have ever seen," said Kitty.- У нее удивительно красивые руки, - сказала Китти.
"Ah, but if you only knew how she had used them.- А вы бы знали, как мало она их жалеет.
She is not afraid of work, notre bonne mere."Она никакой работой не гнушается.
When they had come to this city there had been nothing.Когда они прибыли в этот город, здесь ничего не было.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии
Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2
Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

Второй том «Очерков по истории английской поэзии» посвящен, главным образом, английским поэтам романтической и викторианской эпох, то есть XIX века. Знаменитые имена соседствуют со сравнительно малоизвестными. Так рядом со статьями о Вордсворте и Китсе помещена обширная статья о Джоне Клэре, одаренном поэте-крестьянине, закончившем свою трагическую жизнь в приюте для умалишенных. Рядом со статьями о Теннисоне, Браунинге и Хопкинсе – очерк о Клубе рифмачей, декадентском кружке лондонских поэтов 1890-х годов, объединявшем У.Б. Йейтса, Артура Симонса, Эрнста Даусона, Лайонела Джонсона и др. Отдельная часть книги рассказывает о классиках нонсенса – Эдварде Лире, Льюисе Кэрролле и Герберте Честертоне. Другие очерки рассказывают о поэзии прерафаэлитов, об Э. Хаусмане и Р. Киплинге, а также о поэтах XX века: Роберте Грейвзе, певце Белой Богини, и Уинстене Хью Одене. Сквозной темой книги можно считать романтическую линию английской поэзии – от Уильяма Блейка до «последнего романтика» Йейтса и дальше. Как и в первом томе, очерки иллюстрируются переводами стихов, выполненными автором.

Григорий Михайлович Кружков

Языкознание, иностранные языки