Узорный покров (The Painted Veil)

They sat down on three straight chairs at the square table and a boy brought in bowls of tea, pale and scented with jasmine.	Они сели на три жестких кресла вокруг квадратного стола, и бой подал чай, бледный и ароматизированный жасмином.
The Manchu lady handed Kitty a green tin of Three Castles cigarettes.	Маньчжурка предложила Китти зеленую жестянку с сигаретами "Три замка".
Beside the table and the chairs the room contained little furniture; there was a wide pallet bed on which was an embroidered head rest and two sandalwood chests.	Кроме стола и кресел, в комнате почти не было мебели, только широкий спальный тюфяк с вышитым валиком в изголовье и два ларя сандалового дерева.
"What does she do with herself all day long?" asked Kitty.	- Что она делает целыми днями? - спросила Китти.
"She paints a little and sometimes she writes a poem.	- Немного рисует красками, изредка пишет стихи.
But she mostly sits.	А по большей части просто сидит.
She smokes, but only in moderation, which is fortunate, since one of my duties is to prevent the traffic in opium."	Курит, но умеренно, и я этому рад, поскольку в мои обязанности входит пресекать торговлю опиумом.
"Do you smoke?" asked Kitty.	- А сами вы курите? - спросила Китти.
"Seldom.	- Очень редко.
To tell you the truth I much prefer whisky."	Честно говоря, я предпочитаю виски.
There was in the room a faintly acrid smell; it was not unpleasant, but peculiar and exotic.	В комнате стоял слабый приторно-едкий запах, не то чтобы неприятный, но характерный, свойственный восточным домам.
"Tell her that I am sorry I cannot talk to her.	- Скажите ей, что мне жаль, что я не могу с ней поговорить.
I am sure we have many things to say to one another."	У нас, я уверена, нашлось бы что сказать друг другу.
When this was translated to the Manchu she gave Kitty a quick glance in which there was the hint of a smile.	Когда Уоддингтон перевел, маньчжурка бросила на Китти быстрый взгляд, в котором светилась улыбка.
She was impressive as she sat, without embarrassment, in her beautiful clothes; and from the painted face the eyes looked out wary, self-possessed, and unfathomable.	Она сидела в своем пышном наряде, очень величественная, нисколько не смущенная, а глаза на раскрашенном лице были настороженные, загадочные, бездонные.
She was unreal, like a picture, and yet had an elegance which made Kitty feel all thumbs.	Она была неестественна, как кукла, и притом до того грациозна, что Китти перед ней казалась себе неуклюжей.
Kitty had never paid anything but passing and somewhat contemptuous attention to the China in which fate had thrown her.	До сих пор Китти воспринимала Китай, куда забросила ее судьба, без особого внимания, немного свысока.
It was not done in her set.	Так было принято в ее кругу.
Now she seemed on a sudden to have an inkling of something remote and mysterious.	Теперь же на нее повеяло чем-то потусторонним, таинственным.
Here was the East, immemorial, dark, and inscrutable.	Вот он, Восток, древний, неведомый, непостижимый.