Узорный покров (The Painted Veil)

I was his only daughter and men often have a deeper feeling for their daughters than they ever have for their sons."	Я была единственной дочерью, а мужчины часто любят дочек сильнее, чем сыновей.
"It is a great misfortune to have a heart," said Kitty, with a smile.	- Великое это несчастье - иметь сердце, -улыбнулась Китти.
"It is a great good fortune to consecrate that heart to the love of Jesus Christ."	- Зато великое счастье - посвятить это сердце любви к Спасителю.
At that moment a little girl came up to the Mother Superior and confident in her interest showed her a fantastic toy that she had somehow got hold of.	Тут к настоятельнице подошла одна из младших девочек и, уверенная, что ее не прогонят, показала ей неизвестно где раздобытую очень страшную игрушку.
The Mother Superior put her beautiful, delicate hand round the child's shoulder and the child nestled up to her.	Настоятельница обняла девочку за плечи своей прекрасной худощавой рукой, а та доверчиво к ней прижалась.
It moved Kitty to observe how sweet her smile was and yet how impersonal.	И Китти опять отметила, как ласкова ее улыбка и как безлична.
"It is wonderful to see the adoration that all your orphans have for you, Mother," she said.	- Просто поразительно, ma m?re, как эти сиротки вас обожают.
"I think I should be very proud if I could excite so great a devotion."	Я бы загордилась, если б могла вызывать такое преклонение.
The Mother Superior gave once more her aloof and yet beautiful smile.	И ей настоятельница тоже подарила отрешенную и, однако же, прекрасную улыбку.
"There is only one way to win hearts and that is to make oneself like unto those of whom one would be loved."	- Единственный способ завоевывать сердца - это уподоблять себя тем, чью любовь мы хотим заслужить.
LXI	61
WALTER did not come back to dinner that evening.	Уолтер в тот вечер не вернулся к обеду.
Kitty waited for him a little, for when he was detained in the city he always managed to send her word, but at last she sat down.	Китти подождала немного - обычно он, если задерживался в городе, находил способ известить ее, - но в конце концов села обедать одна.
She made no more than a pretence of eating the many courses which the Chinese cook, with his regard for propriety notwithstanding pestilence and the difficulty of provisioning, invariably set before her; and then, sinking into the long rattan chair by the open window, surrendered herself to the beauty of the starry night.	Она больше для вида отведала каждого из пяти-шести блюд, которые повар неизменно готовил, соблюдая обеденный обряд, несмотря на эпидемию и трудности со снабжением; а поев, растянулась в низком плетеном кресле у открытого окна и дала околдовать себя звездной ночи.
The silence rested her.	Тишина сулила ей отдых.
She did not try to read.	Читать она не пыталась.
Her thoughts floated upon the surface of her mind like little white clouds reflected on a still lake.	Мысли проплывали по поверхности ее сознания, как белые облачка, отраженные в тихом пруду.
She was too tired to seize upon one, follow it up and absorb herself in its attendant train.	Она так устала, что не в силах была ухватиться за какое-нибудь одно такое облачко, последовать за ним, проследить его путь.