Узорный покров (The Painted Veil)

Her sister Doris had always been much stronger than she, and Doris had nearly died. (She had done her duty and produced an heir to the new baronetcy; Kitty smiled as she thought of her mother's satisfaction.) If the future was so vague it meant perhaps that she was destined never to see it.	Ее сестра Дорис всегда считалась здоровее ее, а Дорис ведь чуть не умерла от родов. (Она исполнила свой долг - подарила наследника новой династии баронетов. Китти улыбнулась, вспомнив, какой радостью это было для ее матери.) Раз будущее так темно, это может означать, что ей не суждено его увидеть.
Walter would probably ask her mother to take care of the child - if the child survived; and she knew him well enough to be sure that, however uncertain of his paternity, he would treat it with kindness.	Уолтер, вероятно, препоручит ребенка заботам ее матери... если ребенок выживет; а Уолтера она знает: он, даже если не будет уверен в своем отцовстве, не бросит ребенка на произвол судьбы.
Walter could be trusted under any circumstances to behave admirably.	На Уолтера можно положиться, он в любых обстоятельствах покажет себя с наилучшей стороны.
It was a pity that with his great qualities, his unselfishness and honour, his intelligence and sensibility, he should be so unlovable.	Какая жалость, что при всех его достоинствах -честности, готовности к самоотречению, чуткости и уме - его так трудно полюбить!
She was not in the least frightened of him now, but sorry for him, and at the same time she could not help thinking him slightly absurd.	Она теперь нисколько его не боится, она его жалеет, и все же он кажется ей глуповат.
The depth of his emotion made him vulnerable and she had a feeling that somehow and at some time she so could work upon it as to induce him to forgive her.	Глубина его чувства - вот что сделало его особенно уязвимым, но когда-нибудь, как-нибудь она сумеет добиться его прощения.
The thought haunted her now that in thus giving him peace of mind she would make the only possible amends for the anguish she had caused him.	Ее не оставляла мысль, что, только вернув ему душевный покой, она искупит боль, которую причинила ему.
It was a pity he had so little sense of humour: she could see them both, some day, laughing together at the way they had tormented themselves.	Как жаль, что у него не развито чувство юмора: она-то может себе представить, что когда-нибудь они вместе посмеются, вспомнив, как сами себя терзали.
She was tired.	Она устала.
She took the lamp into her room and undressed.	Унесла лампу к себе в спальню, разделась.
She went to bed and presently fell asleep.	Легла и вскоре уснула.
LXII	62
BUT she was awakened by a loud knocking.	Но ее разбудил громкий стук.
At first, since it was interwoven with the dream from which she was aroused, she could not attach the sound to reality.	Он вплелся в ее сновидения, так что она не сразу сообразила, что это не сон.
The knocking went on and she was conscious that it must be at the gateway of the compound.	Стук продолжался, и она поняла, что стучат в калитку.
It was quite dark.	Было совсем темно.
She had a watch with phosphorized hands and saw that it was half past two.	Она посмотрела на свои часики со светящимися стрелками: половина третьего.
It must be Walter coming back - how late he was -and he could not awake the boy.	Наверно, Уолтер - как он поздно! - а бой не слышит.