Читаем Узорный покров (The Painted Veil) полностью

Kitty and Waddington waited till the grave was filled and then placed on the mound, smelling of fresh earth, the nuns' prim dahlias.Китти и Уоддингтон дождались, пока могилу засыплют, и на холмик, пахнущий свежей землей, положили крепко связанные в крест георгины монахинь.
She had not wept, but when the first shovelful of earth rattled on the coffin she felt a dreadful pang at her heart.Китти не плакала, но, когда по крышке гроба застучали первые комья земли, чуть не застонала от горя.
She saw that Waddington was waiting for her to come away.Она заметила, что Уоддингтон ее дожидается.
"Are you in a hurry?" she asked. "I don't want to go back to the bungalow just yet."- Вы торопитесь? - спросила она. - Не хочется мне сразу возвращаться в дом.
"I have nothing to do. I am entirely in your hands."- Я совершенно свободен, целиком в вашем распоряжении.
LXVI66
THEY sauntered along the causeway till they came to the top of the hill on which stood that archway, the memorial to a virtuous widow, which had occupied so large a part of Kitty's impression of the place.Они добрели по дороге до вершины холма, где стояли ворота, этот памятник безутешной вдове, занявший такое значительное место в здешних впечатлениях Китти.
It was a symbol, but of what she scarcely knew; she could not tell why it bore a note of so sardonic irony.Это был символ, но что он символизировал -неизвестно, и непонятно было, почему ей мерещилась в нем такая злая ирония.
"Shall we sit down a little?- Посидим?
We haven't sat here for ages." The plain was spread before her widely; it was tranquil and serene in the morning light. "It's only a few weeks that I've been here and it seems a lifetime."Мы так давно здесь не были. - Равнина привольно раскинулась перед ней, тихая, безмятежная под безоблачным небом. - Всего несколько недель я здесь прожила, а кажется - целую жизнь.
He did no answer and for a while she allowed her thoughts to wander.Он не ответил, и она помолчала, задумавшись.
She gave a sigh.Потом вздохнула и спросила:
"Do you think that the soul is immortal?" she asked.- Как вы думаете, душа бессмертна?
He did not seem surprised at the question.Он, казалось, не удивился ее вопросу.
"How should I know?"- Откуда мне знать?
"Just now, when they washed Walter, before they put him into the coffin I looked at him.- Час назад, когда Уолтера обмывали, я смотрела на него.
He looked very young. Too young to die.На вид он был совсем молодой, таким рано умирать.
Do you remember that beggar that we saw the first time you took me for a walk?Помните того нищего, которого мы видели, когда вы в первый раз вытащили меня погулять?
I was frightened not because he was dead, but because he looked as though he'd never been a human being.Я тогда испугалась не потому, что он был мертвый, а что выглядел так, будто никогда и не был человеком.
He was just a dead animal.Просто мертвое животное.
And now again, with Walter, it looked so like a machine that has ran down.А Уолтер выглядел как машина, у которой кончился завод.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии