В 4:50 с вокзала Паддингтон. Дело смотрительницы

Затем последовал слабый продолжительный вздох, и глаза умирающего снова закрылись. Ее пальцы вновь коснулись его запястья. Пульс еще прощупывался, но стал чуть заметным, прерывистым. Миссис Хармон встала, приняв решение.

—  Не двигайтесь, —  попросила она, —  старайтесь не двигаться. Я схожу за помощью.

Раненый снова открыл глаза, но теперь устремил взор на разноцветные лучи солнца, проникающие сквозь витраж. Его губы пробормотали что-то, чего Пончик не смогла вполне разобрать. К ее недоумению, ей показалось, что незнакомец прошептал имя ее мужа.

—  Юлиан? —  переспросила она. —  Вы искали здесь Юлиана?

Раненый не ответил. Теперь он лежал закрыв глаза, дыхание стало неглубоким, едва заметным.

Миссис Хармон повернулась и быстро пошла из церкви. Выйдя на крыльцо, она взглянула на часы и удовлетворенно кивнула. Доктор Гриффитс должен еще вести прием. До него всего пара минут ходьбы. Она сразу прошла через приемную, не тратя времени, чтобы постучать или позвонить в дверь, и заглянула в кабинет.

—  Идите скорее, —  настойчиво позвала она, —  в церкви человек умирает.

Спустя несколько минут доктор Гриффитс уже бегло осмотрел раненого.

—  Можно перенести его в ваш дом? Там я смогу лучше о нем позаботиться, —  произнес он, вставая с колен, —  хотя сомневаюсь, чтобы от этого был прок.

—  Конечно, —  отозвалась Пончик, —  пойду все приготовлю. И пришлю Харпера с Джонсом, хорошо? Чтобы помочь вам его нести.

—  Спасибо. Я вызову от вас карету «Скорой помощи», но, боюсь, пока она едет... —  Он замолчал, не докончив.

—  Внутреннее кровотечение? —  спросила Пончик.

Доктор Гриффитс кивнул.

—  И каким только ветром его сюда занесло? —  проговорил он.

—  Думаю, он провел тут всю ночь, —  предположила Пончик. —  Харпер отпирает церковь утром, когда идет работать, но обычно не заходит внутрь.

Всего минут пять спустя доктор Гриффитс уже повесил на место телефонную трубку и вернулся в жилую комнату, где на диване, застланном на скорую руку шерстяными одеялами, лежал раненый. Пончик только-только успела прибраться после осмотра больного и теперь держала в руках тазик с водой.

—  Вот такие дела, —  сообщил Гриффитс. —  «Скорая» вызвана, полиция уведомлена.

Он постоял, хмурясь и глядя на лежащего перед ним пациента. Тот по-прежнему не открывал глаза, но каким-то нервным, судорожным движением все время пытался прижать к боку левую руку.

—  В него стреляли, —  сказал Гриффитс. —  Стреляли в очень тесном помещении. Он скатал свой носовой платок, сделав из него что-то вроде тампона, и затолкал в рану, чтобы остановить кровотечение.

—  Он мог пройти большое расстояние после того, как это случилось? —  спросила Пончик.

—  О да, это вполне возможно. Известен случай, когда смертельно раненный человек встал и пошел вдоль по улице словно ни в чем не бывало и лишь минут пять или десять спустя внезапно потерял сознание. Так что совсем не обязательно в него стреляли в церкви. Вовсе нет. Точно так же это могло случиться и на некотором расстоянии от нее. А кроме того, он мог выстрелить сам в себя, уронить револьвер, а потом направиться в церковь, повинуясь какому-то внутреннему зову. Не совсем понимаю, почему он пришел в церковь, а не в дом священника.

—  А я знаю почему, —  сообщила Пончик. —  Он так и сказал: «Святое место».

Доктор недоуменно взглянул на нее.

—  Святое место? —  переспросил он.

—  А вот и Юлиан, —  Пончик обернулась на звук шагов мужа, донесшийся из прихожей. —  Юлиан! Иди сюда.

В комнату вошел приходской священник Юлиан Хармон. Он казался старше своих лет оттого, что всегда напускал на себя какой-то ученый рассеянный вид.

—  Боже мой! —  произнес Юлиан Хармон, останавливая мягкий и удивленный взгляд на хирургических инструментах и на распростертом на диване безжизненном теле.

—  Он был в церкви, умирал, —  принялась объяснять Пончик, экономя, как всегда, слова. —  У него огнестрельная рана. Ты знаешь его, Юлиан? Кажется, он произнес твое имя.

Священник подошел к дивану и посмотрел на умирающего.

—  Бедняга, —  проговорил он и покачал головой. —  Нет, я его не знаю. Почти уверен, что прежде не видел его никогда.

В это мгновение лежащий снова открыл глаза. Он перевел взгляд с доктора на Юлиана Хармона и с него на его жену. Умирающий стал вглядываться в ее лицо. Гриффитс шагнул к нему и настойчивым тоном сказал:

—  Не могли бы вы объяснить нам...

Но незнакомец, не отрывая глаз от хозяйки дома, пробормотал слабым голосом:

—  Прошу... прошу...

Затем по его телу прошла легкая дрожь, и он умер...

Сержант Хейес лизнул карандаш и перевернул страницу блокнота.

—  Итак, это все, что вы мне можете рассказать, миссис Хармон?

—  Да, все, —  сказала Пончик. —  Вот вещи из его карманов.

На столе рядом с локтем сержанта Хейеса лежали бумажник, видавшие виды старые часы с инициалами В.С. и обратный билет до Лондона. Ничего больше.

—  Удалось выяснить, кто он? —  осведомилась Пончик.