V.

– Обратиться за помощью к здешней государственной полиции. Какие тут еще могут быть действия?

Саласар вновь наполнил бокалы.

– Во-первых, – сказал он, – международные осложнения. Может встать вопрос о юрисдикции. Территория этого консульства – юридически земля Венесуэлы.

– Можно расставить вокруг нас кордон guardie, снаружи участка, – хитро сказал Ратон. – Так они будут подавлять бунт на итальянской почве.

– Es posibile[96], – пожал плечами Саласар. – Но во-вторых, это может означать потерю лица у высших эшелонов власти в Риме, в Каракасе. Мы легко выставим себя на посмешище, реагируя с такими тщанием и предосторожностями на простое подозрение, эдакую блажь.

– Блажь! – заорал Ратон. – Разве не видел я эту зловещую фигуру собственными глазами? – Ус его с одной стороны весь промок от вина. Он раздраженно его отжал. – Что-то затевается, – продолжал он, – что-то крупнее простого мятежа, крупнее, чем в одной стране. Здешний Мининдел за нами приглядывает. Не могу, конечно, говорить слишком уж неблагоразумно, но я в этом деле дольше вас, Саласар, и я вам сообщаю: до того как с делом этим покончат, нам придется волноваться не только из-за потоптанных кустов.

– Разумеется, – капризно вымолвил Саласар, – если я более не достоин вашего доверия…

– Вы не поймете. Вероятно, и в Риме не понимают. Вы обо всем узнаете в свое время. Довольно скоро, – мрачно прибавил он.

– Если бы речь шла лишь о вашей работе, я бы сказал: прекрасно – призывайте итальянцев. И англичан зовите, и немцев, мне-то что. Но если ваш прославленный путч не состоится, я при этом выглядеть буду так же скверно.

– И тогда, – хмыкнул Ратон, – этот наш идиот-конторщик сможет занять оба наших места.

Саласара это не успокоило.

– Вот интересно, – произнес он задумчиво, – что за генконсул бы из него вышел.

Ратон насупился.

– Я по-прежнему ваш начальник.

– Ну что ж, очень хорошо, ваше превосходительство… – безнадежно разводя руками, – …ожидаю ваших распоряжений.

– Немедленно выходите на местную полицию. Обрисуйте ситуацию, подчеркните ее безотлагательность. Попросите о совещании, как только им это будет удобно. Это значит – до заката.

– И все?

– Можете потребовать, чтобы этого Гаучо задержали. – Саласар не ответил. С миг проницательно поглядев на бутылку «Руфины», Ратон повернулся и вышел из кабинета. Саласар задумчиво пожевал кончик ручки. Сейчас середина дня. Он поглядел в окно, через дорогу, на галерею Уффици. Заметил, как над Арно собираются тучи. Вероятно, польет.

Гаучо они наконец догнали в Уффици. Он подпирал собой стену в зале Лоренцо Монако, искоса поглядывая на «Рождение Венеры». Та стояла в половинке раковины, похоже – scungille; дебелая блондинка, и Гаучо, будучи по духу своему тедеско, это ценил. Но не понимал он того, что происходит на всей остальной картине. Казалось, там спорят, надо ли ей стоять голой, или лучше ее чем-то прикрыть: справа дама с остекленевшим взглядом, сложенная, как груша, старалась укрыть ее одеялом, а слева раздраженный молодой человек с крылышками пытался сдуть это одеяло прочь, вокруг же него оплелась девушка вообще безо всего – вероятно, старалась заманить его обратно в постель. Пока эта курьезная компашка собачилась между собой, Венера стояла и пялилась бог знает куда, прикрываясь лишь длинными локонами. Никто, казалось, тут ни на кого не смотрит. Непонятная картинка. Гаучо понятия не имел, зачем она понадобилась синьору Мантиссе, но это Гаучо и не касается. Он почесал голову под фетровой шляпой и со все еще терпимой улыбкой повернулся – и увидел, как в галерею к нему направляются четверо guardie. Первым его порывом было бежать, вторым – прыгнуть в окно. Но он ознакомился с территорией, и оба импульса в нем немедленно пресеклись.

– Это он, – объявил один guardie; – avanti! – Гаучо остался на месте, лишь сдвинул шляпу набекрень, а кулаками уперся в бока.

Его окружили, и бородатый tenente[97] сообщил, что его нужно взять под стражу. Оборот печальный, это правда, но его, вне всяких сомнений, через пару дней выпустят. Тененте порекомендовал ему не устраивать беспорядка.

– Я мог бы вас четверых свалить, – сказал Гаучо. Рассудок его бурлил, планируя тактику, рассчитывая секторы продольного огня. Неужто il gran signore Mantissa допустил такой непомерный ляпсус, что его арестовали? Поступила жалоба от венесуэльского консульства? Он должен хранить спокойствие и ни в чем не признаваться, пока сам не увидит расклад. Его провели по «Ritratti diversi»; затем два коротких поворота вправо, в длинный проход. По карте Мантиссы он его не помнил. – Куда он ведет?