В Англии

— А я разбирал, — ответил счастливый Фрэнк, повернулся на другой бок и заснул.

Первым делом надо было устроить Фрэнка. Джозеф и Фрэнк не были кровные братья (Эрвил, выходя замуж за Джона, привела в семью одного сына от первого брака), и Джозеф считал своим долгом относиться к Фрэнку как можно лучше. Не теряя времени, он отправился на другое утро в Терстон в гараж Джорджа Мура.

Эдвард, сын Джорджа, лежал под трактором. Джозеф обратился к нему, и он с готовностью объяснил, где отец. Джозеф пошел искать.

Гараж Мура был расположен на двух уровнях: та часть, что повыше, выходила на Нью-стрит, та, что пониже, — на Стейнш-род. Обе части соединялись деревянным пандусом; наверху была небольшая лавка, где продавались детекторные приемники, репродукторы и игрушки. Там Джозеф и нашел мистера Мура.

— Так ты говоришь, интересуется? — переспросил мистер Мур.

— Да, очень. — Джозеф говорил неторопливо, чтобы придать вес словам. — Он уже давно возится с моторами.

— Говоришь, возится? — промычал мистер Мур. — Возится, значит, с моторами.

— Разбирает их, чинит, понимаете?

— Понимаю. Да. А когда он мог бы начать?

— С нового года.

— Значит, с нового года? — переспросил мистер Мур, задумчиво. — Хорошо. Так, говоришь, с нового года.

Джозеф не вилял. Это понравилось Муру. Парень, видать, честный.

— Значит, так, — помолчав, продолжал Мур. — С работой сейчас трудно.

— Да.

— Да, да. Очень, — сказал он немного погодя.

— Но мальчикам платят вполовину меньше, чем взрослым.

— И то верно.

— Работы он не боится.

— Не боится, говоришь?

— Нет, отец за это ручается.

— Я о твоем отце слыхал, но мы с ним не знакомы. Такой большой, высокий, волосы светлые, со шрамом.

— Нет, это не он. Мой отец невысок ростом, и волосы у него темные. Он работает у Доусона.

— Доусон — важный заказчик. — И чтобы не оставалось сомнений, что он знаком с Доусоном, прибавил: — Он иногда кое-что у меня ремонтирует.

— И Доусон может за него поручиться. Он у него тоже работал.

— В поле?

— Ага.

— Это другое дело, — сказал мистер Мур и, покачав головой, щелкнул языком. — Пахать в поле одно, а чинить мотор совсем другое. Прямо противоположные вещи, я бы сказал.

— Он чинил трактор у Доусона.

— Этот самый «джон браун»?

— Да.

— А я думаю, как это они без меня обходятся? — с легкой досадой проговорил мистер Мур. — Значит, парнишка уже в этом моторе копался?

— Да. — Джозеф улыбнулся. — А вы возьмите его к себе в подручные, вот Доусон и не сможет без вас обходиться.

— Не сможет. Что верно, то верно. Значит, в моторах копается? — Помолчал немного. — Очень капризная машина этот «джон браун». Внутри у него сам черт не разберется.

— У Фрэнка он хорошо работает.

— У Фрэнка, говоришь? Так, значит, его зовут?

— Да.

— Ну что ж, — сказал мистер Мур. — Пришлите его ко мне. Я на него погляжу. И, как говаривал Асквит: «Поживем — увидим».

Если до сих пор Мур был предельно осторожен, то в этих его словах прозвучала такая уклончивость, осмотрительность, оглядка, боязнь связать себя обещанием, что в целях точности описания требовалось бы изобрести новое слово.

У пандуса между Джозефом и Эдвардом произошел следующий разговор:

Джозеф: Вам нужен еще один подручный?

Эдвард: Говорят тебе, нужен.

Джозеф: Это точно?

Эдвард: Ну да. Мы завалены работой. А взрослому механику отец не станет платить.

Джозеф: Спасибо.

В общем, он был доволен результатом этой встречи. Хотя ему ничего не обещали и он будет только тогда спокоен, когда Фрэнк приступит к работе, но, возвращаясь на велосипеде домой обедать, он говорил себе, что начало положено.

Он и сам охотно стал бы работать в гараже, да и жалованье подручного почти равнялось тому, что он получал у полковника Сьюэла. До этой минуты он не позволял себе и думать об этом. Теперь же было не только поздно, по и бесполезно. Фрэнк должен начать с чего-то приличного.

3

Следующие два месяца он по шесть дней в неделю с утра до вечера ходил искал работу. По воскресеньям встречался с другими такими же, играли в футбол от зари до зари, делая перерыв только для того, чтобы выпить холодного чая и съесть несколько бутербродов. Те, кто потерял всякую надежду найти работу, играли в футбол неделю напролет. Игра возбуждала, давала разрядку, апатия, владевшая безработным, исчезала на время. Хотя мало кто признавал, что вынужденное безделье имеет и свои приятные стороны, многие впервые в жизни познали досуг и втайне им наслаждались.