В Англии

— Хорошо идет, Джо, — говорит Дидо, похлопывая себя по брюху величиной с дивную бочку. — Здорово.

И деликатно смакует вторую кружку.

— Надо бы разменять пять фунтов.

— Надо бы разменять, — повторил Дидо.

Джозеф принес сдачу и вышел из игры. Так можно с ума сойти.

Дидо без передышки наливался до половины одиннадцатого, к этому времени он выпивал пятнадцать пли шестнадцать пинт слабогорького. Большинство пили семь-восемь пинт каждый вечер, были такие, что выпивали больше, а по субботам вообще все пили больше. Дидо пил в будни по меньшей мере дюжину кружек, осенью и зимой приходил почти каждый вечер, весной и летом реже.

Он был влюблен в Бетти, но только однажды выдал свое чувство: поцеловал ее в рождественский вечер под белой омелой и подарил коробку конфет за два фунта.

Из-за Бетти он пил пиво только в «Дрозде» и даже стал его неофициальным покровителем. Последние пять лет у Джозефа очень редко случались драки (тьфу, тьфу, чтоб не сглазить), раза два он видел, как Дидо приводил в чувство драчунов. И Джозеф оценил это. «В твоем кабачке, — говорил Дидо, — лучше, чем у многих дома. Она умеет сделать такой уют, лучше, чем у многих в гостиной, Джо. У других черт те что в кабаке творится, как их за то винить? А у нее шик-блеск. Лучше, чем у других в гостиной. Джо, можешь мне поверить».

Дидо сел на угол скамьи, чтобы увидеть Бетти, как только она появится в дверях бара, и стал разглядывать фотографии знаменитых гончих, которыми увешаны стены меньшего зала.

Джозеф налил себе полпинты горького, и для пробы и ради удовольствия. Он так мало пил теперь. И вот странно, хотя жил в пивном царстве, все равно считал, что лучше пива ничего нет. Пьяницы — не те слюнтяи, что, размазывая пьяные сопли, выворачивают наизнанку душу перед каждым встречным, — даже когда теряют над собой контроль, не вызывают презрения у окружающих. А те, кто пьет и пьет, и не пьянеет, вроде Дидо, пользуются особым уважением, которым сами дорожат.

Лестер заходил выпить свою дневную порцию пива. Полпинты имбирного, да и то выпивал две трети кружки — больше нельзя: тренировки. Он предпочел бы совсем не пить, просто постоять с дядей Джозефом. Лестеру с ним всегда легко дышится (поэтому и приходит); но это было бы несправедливо по отношению к дяде Джо (он очень часто повторял про себя эти два слова), которому ведь надо зарабатывать на жизнь; и хотя он знал, что дядя Джо не обидится и даже, наоборот, намекал не однажды — пожалуйста, хоть вовсе не пей, но все должно быть по справедливости, и дань этому — полпинты имбирного. Он мог бы, конечно, пить лимонад, но это бы чересчур бросалось в глаза, а он не хотел афишировать свои тренировки: не так уж быстро бегал сейчас, а лимонад — это если хочешь быть первым.

Лестер бегал на дистанцию одна миля, но мог участвовать в любых забегах. Он участвовал как профессионал во многих соревнованиях, проходивших по всему Камберленду: призы были сравнительно невелики, но пари давало солидные суммы. Бег был с гандикапом, система строгая, тщательно продуманная. Лестер в этом сезоне показывал довольно низкие результаты: в прошлом году он был одним из первых и получил такой гандикап, что победить было почти невозможно; на важных состязаниях он притворился выдохшимся, а то, упаси бог, попадешь в списки призеров и опять заработаешь тяжелый гандикап. Это было и скучно и рискованно, но это был единственный путь к успеху, а Лестер решил в будущем году всех побить. Если гандикап уменьшат, он наверняка придет первым.

Он тренировался пять вечеров в неделю: бегал в Карлайл и обратно. Двадцать две мили. Устраивал себе контрольные пробежки: засекал время у какого-нибудь столба и гнал во весь дух. Он носил короткую стрижку ежиком, которая шла его небольшой голове, худощавому лицу, но самое главное, короткие волосы не мешали бегу: вид был колючий, полный готовности, — ощетинившаяся высотка, готовая к бою. И еще он излучал чистоту, флюиды гигиены, как женщина обаяние; точно он вырезал сам себя из куска мыла и подсушил до твердости на встречном ветру. В «Гнезде дрозда» его привлекала не только доброта дяди Джо — вот какого отца он бы хотел, — но и идеальная чистота, наводимая Бетти.

Дядя Джо всегда подбадривал его перед забегом, отвозил на дистанцию (бегали почти всегда там же, где проходили состязания гончих), купил ему первую пару шиповок, посоветовал не скупиться на покупку формы; поддерживал первые два года неудач, всегда ставил на него, даже когда обоим было известно, что Лестер проиграет. Ставил всегда. И всегда будет ставить. Это «всегда» делало дядю не просто добрым, но самым надежным человеком.