В Англии

Гарри расстраивался из-за своего задания по нескольким причинам. Во-первых, конечно, матч; правда, он успеет немного посмотреть. Да нет, дело не в этом. Все из-за того замредактора, который полюбил его и все время старается помочь. А Гарри это не нужно. Зачем ему помощь? Он счастлив и так. Ему нравится собирать имена — на футбольных играх, матчах регби, на всевозможных встречах, заседаниях, пожарах. Ему ничего, кроме этого, и не надо: записать имена и фамилии (без них не обойтись), а затем проследить, чтобы их правильно напечатали. И как во всякой хорошей провинциальной газете, в «Камберленд ньюс» были уверены, что уж тут все в порядке, ошибки быть не может. У них специально для этих списков был мелкий шрифт, впору глаза сломать… Такая работа ему нравилась и даже больше, — он был счастлив. Он любил мотаться по Камберленду на своем стареньком «мини» из одной деревни в другую, все время узнавая что-нибудь новое об этом удивительно интересном крае. Его записная книжка пухла от имен и названий. В деревнях знали: вот репортер. Порой священники и дети так к нему и обращались: «мистер репортер». Его это вполне устраивало, и он не хотел ничего другого. И когда женился, он все равно хотел жить только здесь и по-прежнему делать то же самое, всю свою жизнь. Платили как везде, меньше, конечно, чем мастеру на фабрике, зато работа приятнее. А потом какое это удовольствие — знать всех, держать все имена в голове. Он даже немного гордился этим. Когда в баре разгорались споры о том, как зовут или как то именуется, авторитет Гарри был непререкаем, он, как хорошая гончая, шел по следу, пока не отыскивал нужное имя, а затем приходило облегчение и ощущение собственной самоценности.

Но замредактора считал, что Гарри заслуживает лучшей участи, постоянно мучил его и заставлял писать подробные отчеты о матчах, брать интервью у мистера Саймона, который разводил скаковых лошадей, и все в таком роде, обязательно что-нибудь сенсационное. И Гарри брался, потому что не хотел разочаровывать этого человека, не хотел обмануть его ожиданий, а сам считал, что жадничает, что ему достается легкая работа (хотя все остальные в редакции думали наоборот), и начинал с безнадежностью понимать, что репортер обязан уметь сочинить большую статью, и описать какое-нибудь сенсационное событие, и дать краткий отчет о скаутском слете (как он любил записывать в свою книжку названия всех отрядов, имена всех приметных участников слета).

А вот на то, другое, он не годился. Это отнимало у него массу времени.

Сейчас у него сердце сжималось оттого, что все эти имена придется разбавить описаниями, и бродил среди толпы, раскланиваясь со знакомыми, посматривая на Нокмиртон, вершина которого была так отчетливо видна в этот сияющий день. Он любил эту часть Камберленда: поля, озера в окружении гор, голые холмы, каменистые осыпи; кое-где овца или прохожий. Все это трогало его до слез, словами не выразишь. Как и этот сегодняшний праздник. Люди собрались, все устроили, веселятся. Он не мог себе представить, как можно отсюда уехать, если ты родился и вырос здесь.

Возможно, это у него от деда Джона, у которого он сейчас жил. В этой семье, как положено по старинке, всегда царили мир и определенность. Любая непоседливость расценивалась как слабость, а стремление переиначить уклад — как пустая мишура. Крик в оранжерее! Должно быть, Англия забила. Он быстро пересек поляну. Ладно, он поработает ночью. Дай бог, поймут, что у него ничего не получается, и оставят его в покое.

Матч. Многие из тех, кто был на стадионе, да и те, кто смотрел игру по телевизору, всегда связывали английский футбол с рабочими районами. Знаменитые английские мастера дриблинга выросли на задворках. В годы депрессии «это как-то поддерживало», а в войну «больше нечего было делать». Команда, которая сейчас играла за Англию, вышла из тех времен. Сейчас, в 1966 году, в Англии были «Битлз», и поп-культура, и многое другое в подобном духе, однако вот эти ребята были другие: короткая стрижка с пробором, неброско одеты, настороженны, молчаливы, довольно серьезны — всего несколько кружек пива, спокойная жизнь, хорошая работа, в общем, англичане «без дураков». Они выросли в трудное время, эти ребята, все похожие на братьев Чарлтонов из шахтерского поселка, которому приходилось так трудно, что просто чудо, как там не взбунтовались. Однако революции не произошло. Появилось просто больше веры в достоинство простых людей. Именно об этом думал сейчас Дуглас, и, насколько он мог судить, точно так же думали люди вокруг него.

Премьер-министр, к его чести, специально прилетел на матч из Вашингтона.