В долине Иордана

— Хали рахсакъ, эфенди (подыми голову, господинъ)! таинственно прошепталъ мой Османъ, увидя что я погрузился въ мечтанія, остановивъ своего скакуна у самаго берега Мертваго Моря, соленыя струи котораго лизали ноги моего коня. Подыми голову и посмотри хорошенько направо. Шатеръ Франка раскинулся надъ водой; зазжій Франкъ пришелъ посмотрть на тни Бахръ-эль-Лута.

Я взглянулъ по тому направленію куда указывалъ Османъ, и взглядъ мой упалъ на блое пятнышко показавшееся на темно-желтомъ фон предгорій, близко подошедшихъ къ берегу моря. Несомннно было что какой-то европейскій путешественникъ расположился шатромъ неподалеку отъ насъ, не боясь зловредныхъ испареній изъ озера Лота.

Солнце жгло невыносимо наши головы, жгучій втерокъ вырывался изъ горъ, изсушая наши губы; во всемъ тл чувствовалась истома, а внутри все сильне разливался жаръ. Не прошло и получаса нашей скачки по берегу моря, какъ мы достигли приманившаго насъ шатра. Два Араба-проводника суетились предъ нимъ, стряпая какое-то кушанье на небольшомъ костерк; четверо коней лежали неподалеку въ какой-то тягостной истом, а самъ хозяинъ вышелъ впередъ чтобы привтствовать насъ.

Сухой, черномазый, юркій небольшой человкъ, одтый во всемъ бломъ, съ пробковымъ шлемомъ на голов и двумя револьверами за поясомъ, шелъ на встрчу къ намъ, махая своимъ пестрымъ платкомъ. По мр его приближенія жесты становились дотого энергичными что можно было думать будто незнакомецъ хотлъ выразить ими что-то важное, не похожее на простой привтъ. На вс эти знаки я отвчалъ также издали, приподнимая козырекъ своей фуражки и понукая своего взмыленнаго коня. Едва я усплъ поровняться съ шедшимъ на встрчу незнакомцемъ, живая, быстрая какъ потокъ, французская рчь оглушила меня звономъ трескучихъ фразъ, на которыя невозможно было отвчать.

Не прошло и пяти минутъ, мы уже были такъ знакомы какъ будто видались много разъ. Ничто такъ не сближаетъ людей какъ встрча вдали отъ общества, на привольи широкой пустыни. Пижо былъ одинъ изъ тхъ европейскихъ туристовъ которые изъ любви къ искусству, не задаваясь никакою особою цлью, колесятъ міръ во всхъ направленіяхъ, проникая часто въ самые потаенные уголки его, рискуя подчасъ самою жизнью. Не давая часто себ самому отчета, не вникая даже въ смыслъ самаго влеченія, такой человкъ вчно находится въ пути, находя въ этомъ какое-то особое счастье, понятное лишь тому кто испыталъ на самомъ себ нчто подобное. Какое-то роковое: иди! гонитъ его постоянно съ мста на мсто, съ энергіей превосходящею самыя физическія силы, подобно тому какъ оно гонитъ и паломника. Не ради идеи, а ради своей неугомонной страстишки, ради своего неудержнаго стремленія, такой туристъ переходитъ пустыни, восходитъ на горы, кружится по океанамъ, пропадаетъ въ лсахъ, подвергаясь масс лишеній, теряя иногда самую жизнь. Не изъ корысти, не изъ желанія отличиться, этотъ паломникъ своей страсти обходитъ міръ, не оставляя въ лтописяхъ землевднія даже заглавныхъ буквъ своей негромкой фамиліи. Несмотря на это, подобный туристъ отдается своей страсти всецло; онъ живетъ путешествіемъ, вся жизнь его — арена безчисленныхъ хожденій, вся цль его — бродить, все его счастье не засидться на мст. Обтекая міръ, нашъ туристъ не становится однако космополитомъ; нтъ, для него родина дороже всего, и къ ней одной стремится постоянно его сердце съ далекаго свера и знойнаго юга; только на родин чувствуетъ себя дома вчно странствующій туристъ; сюда онъ возвращается куда бы ни зашелъ, и отсюда уходитъ вновь когда вновь заслышитъ въ себ новое вщее иди!

Пижо путешествовалъ впрочемъ не совсмъ безъ цли; его quasi-научною цлью было собирать портреты хорошенькихъ женщинъ всхъ странъ и народовъ и записывать псни сложенныя во имя любви. Коллекторъ прекраснаго не жаллъ ни средствъ, ни трудовъ для достиженія намченной цли; въ его альбом накопилось уже до полуторы тысячи хорошенькихъ головокъ снятыхъ имъ самимъ въ разныхъ уголкахъ земнаго шара. Онъ путешествуетъ уже шестнадцать лтъ и побывалъ везд кром полюсовъ инеоткрытыхъ странъ; на тл его есть слды кафрскаго копья, индійской стрлы, дубины Австралійца, туркменскихъ нагаекъ и двухъ пуль, изъ Бирмы и Іемена. Несмотря на это, веселый Французъ не тужитъ и думаетъ еще получить пулю отъ Бедуиновъ Заіорданья, куда онъ направляется на слдующій годъ. Просматривая оригинальную коллекцію г. Пижо, я замтилъ въ ней даже особаго рода классификацію, которую придумалъ хитроумный коллекторъ. Женскіе портреты въ его альбом располагаются, вопервыхъ, по ширин лица, вовторыхъ, по строенію носа, втретьихъ, по выразительности глазъ. Благодаря такимъ отличительнымъ признакамъ, красавица Шведка помстилась рядомъ съ Туркменкой, смуглая Испанка съ женщиной изъ Бирмы, хорошенькая русская головка вмст съ узкоглазою Китаенкой и красавица Арабка съ первою звздой перувіанскаго полусвта.