В гостях у эмира Бухарского

Комнаты, отведенныя для посольства, отличались нѣкоторыми приспособленіями, видимо имѣвшими цѣль приблизить ихъ къ условіямъ той жизни, къ какой мы привыкли у себя дома. Такъ, въ каждой изъ нихъ стояло по одной маленькой переносной печкѣ изъ листоваго желѣза; верхнія окна затянуты были коленкоромъ, а въ нижнія вставлены тоненькія стекольчатыя рамы, что, впрочемъ, нисколько не мѣшало холодному воздуху преисправно проникать къ намъ извнѣ сквозь ихъ незамазанныя щели; стѣны, вмѣсто обоевъ, были сплошь обиты ярко-цвѣтнымъ московскимъ ситцемъ съ такими оригинальными и красивыми рисунками, какихъ вы никогда не увидите въ Россіи, такъ какъ эти спеціальные сорты ситцевъ изготовляются нѣкоторыми нашими фабриками исключительно для средне-азіятскихъ рынковъ; глиняные полы были сплошь застланы коврами: словомъ сказать, на всемъ замѣчалась забота придать этому помѣщенію какъ можно болѣе удобства и уютности. Въ пріемной комнатѣ стоялъ изобильный достарханъ, перемѣнявшійся потомъ чуть не каждое утро, и такъ какъ въ ней пришлось помѣститься князю, то она, по его выраженію, обратилась въ кондитерскую лавку, которая привлекала къ своимъ сластямъ множество мухъ, пробужденныхъ отъ зимняго оцѣпенѣнія, благодаря исправной топкѣ желѣзной печи. Это являлось очень большимъ неудобствомъ но… ради этикета невозможно было отказаться отъ ежедневно подновляемаго достархана или приказать вынести его куда либо въ другое мѣсто: онъ неукоснительно долженъ былъ оставаться въ комнатѣ главнаго посла во все время пребыванія посольства въ этомъ городѣ.

Сопровождавшіе насъ сановники, введя посольство въ домъ, ради этикета разсѣлись съ нами вокругъ достархана, но черезъ минуту поспѣшили откланяться, отговариваясь тѣмъ, что послѣ такого утомительнаго_ пути дорогимъ гостямъ ихъ повелителя прежде всего нужно полное отдохновеніе.

Но на дѣлѣ отдохновеніе настало для насъ еще не скоро: не успѣли сановники удалиться со внутренняго двора, какъ процессія джигитовъ, по вчерашнему, гуськомъ, уже направилась съ кухоннаго двора въ нашу пріемную съ дымящимися блюдами, и двое приставовъ съ почтительною любезностью пригласили насъ откушать. Этикетъ на Востокѣ — прежде всего, и ради этикета сколько бы вы ни были сыты, но отказаться отъ ѣды не имѣете права, а иначе покажете себя большой руки невѣжей. Но ѣсть надо не скоро, не торопясь, а такъ сказать «съ чувствомъ, съ толкомъ, съ разстановкой», потому что быстрая ѣда, все равно какъ и громкій разговоръ, опять-таки невѣжество, нарушеніе этикета. Здѣсь все надо дѣлать не торопясь, съ подобающею важностію и достоинствомъ. На этотъ разъ въ menu обѣда фигурировали главнѣйшимъ образомъ разнообразные супы и похлебки: супъ съ фрикаделью, супъ съ капустой, супъ съ кореньями, пельмени въ бульонѣ, лапша, бульонъ говяжій, бульонъ куриный, шурпа изъ баранины, разварная ягнятина съ соусомъ изъ сметаны съ чеснокомъ (бырлю) и пр. Все это было очень вкусно, но каково было все это ѣсть послѣ недавняго завтрака, который самъ по себѣ стоилъ добраго обѣда! А ничего не подѣлаешь.

Во время обѣда, случайно взглянувъ въ окно, я увидѣлъ во дворѣ у насъ прелюбопытную сценку: казачій «приказный» съ обнаженною шашкой рядомъ съ бухарскимъ дяхъ-баши, [69]за которымъ слѣдовалъ аляманъ (рядовой), и тотъ и другой съ ружьями на-плечо, шли смѣнять съ поста казака-часоваго, выставленнаго предъ входомъ въ помѣщеніе князя. Смѣна казака аляманомъ произошла по пріемамъ нашего устава, который, какъ видно, довольно знакомъ бухарскимъ сарбазамъ. Съ этой минуты до дня нашего отъѣзда изъ Шаара караульный постъ иа внутреннемъ дворѣ занимали исключительно сарбазы. Прочіе посты выставлялись отъ ихъ же караула: одинъ у внѣшнихъ воротъ при помѣщеніи караульнаго взвода, другой на особомъ экипажномъ дворѣ и третій при кухнѣ.

Послѣ обѣда явился Рахметъ-Улла токсаба для переговоровъ насчетъ дня представленія посольства эмиру. Условились, что представимся завтра.

Вечеромъ, въ девятомъ часу, казаковъ вывели въ строй къ «зорѣ», которую протрубилъ имъ трубачъ, послѣ чего люди согласнымъ хоромъ пропѣли обычныя молитвы. Караульные сарбазы издали съ живымъ любопытствомъ смотрѣли на эту церемонію, перекидываясь между собой какими-то замѣчаніями; но чуть лишь раздалось пѣніе молитвъ, какъ они вдругъ замолкли и выслушали ихъ стоя, даже съ нѣкоторымъ чувствомъ если не благоговѣнія, то уваженія подобающаго молитвѣ, кто бы ни произносилъ ее. Черта вовсе не выдающая въ здѣшнихъ мусульманахъ особеннаго религіознаго фанатизма.

IV. Въ Шаарѣ