В краю несметного блаженства

– Ты совершенно не поменялся, – хихикнул мужичок. – Возмужал наружно, а внутри – всё тот же растерянный мальчик из кинозала с пугливыми глазками. Конечно же я с ними, с этими государственными преступниками! Приполз к ним на коленях, расплакался, они меня пожалели и приняли в свои ряды, всё так и было, клянусь тебе! Ха-ха! Но нет. – Вдруг он помрачнел и стал серьёзным. – Так не было. Я вошёл к ним в доверие, преследуя одну простую выгоду – уехать от них подальше. Этот путь до границы был самым коротким и удобным, и долго выбирать не пришлось. Уехал и позабыл о них, обо всём, что я им наплёл. А они позабыли обо мне. Лучше расскажи, Вех, как ты здесь оказался!

– Так же, как и вы, на поезде, но с одним условием – нелегально, в недрах вагона грузового состава. И после этого – сутки пешком. Я приехал не один, а с человеком, успевшим стать мне самым близким на данный момент, а то и на всю жизнь. С девушкой Рокси. Без неё я бы не решился покинуть город. Она была в опасности. Я тоже был, однако мной можно было и пренебречь, но никак не ей, и не это не мои выдумки, не моя слепая любовь. Всё намного масштабнее, трагичнее и тяжелее. Может быть, однажды вы от меня лично услышите эту историю целиком и многое поймёте. В эту минуту я не обладаю достаточными силами, чтобы рассказать её, тем более что у нас есть и другие, не менее важные темы для разговора, не так ли?

– Пожалуй, так оно и есть.

– Например, мы можем обсудить то, что вы наговорили мне тогда в кинозале. Я имел возможность поговорить с Барном Вигелем – нынешним главой Научно-исследовательского Центра Изучения Послесмертия, натуральным, неприкрытым фашистом, и он поделился со мной всей этой историей о государственном перевороте, выдал мне всю её подноготную от начала и до конца. Что вам известно о так называемом Втором Правительстве, Кларенс?

Кларенса осенило. Он будто бы что-то вспомнил, но тут же и утерял нить воспоминаний. Спустя полминуты он выдал следующее:

– Это из моего детства, из самого раннего детства. Ещё мои родители вели беседу о Втором Правительстве. Потом всё забылось, и отныне никто о нём не разговаривал. Я не помню…

– Тогда зачем вы кичились своими знаниями? Зачем высокомерничали? Зачем и сейчас продолжаете высокомерничать, называя меня растерянным мальчиком из кинозала, если сами ничего не понимаете!

– А ты что понимаешь, дружок? – завёлся Кларенс. – Ну-ка поделись со мной!

– Во-первых, теория социальных циклов была разработана Вторым Правительством и предназначалась не в качестве памятки, которой вы в тот день абсолютно неуместно обозвали эту теорию, а для порабощения населения и создания искусственных циклов продолжительностью в двадцать пять лет каждый. Теория – не бумажка, не абстракция, а конкретно сформулированный план действий по внедрению фашизма. Время фашизма настало. Если бы Второе Правительство имело возможность совершить государственный переворот раньше, оно бы несомненно сделало это, но для реализации теории социальных циклов нужны были годы подготовки, нужна была почва. Во-вторых, Второе Правительство есть ответвление от основного Правительства, возникшее по окончании Войны семьдесят лет назад. Наблюдая широкий послевоенный потенциал людских масс, тем не менее не реализованный на максимум, Второе Правительство решило, что было бы неплохо запустить перманентную гражданскую войну, разбитую по фазам «плохие времена», «умеренно-плохие времена», «умеренно-хорошие времена» и «хорошие времена» и так по кругу. Народ бы крутился, как белка в колесе, и работал сверх сил, в то время как Второе Правительство управляло бы народом и загребало к себе огромные богатства. Идеальная схема. В-третьих, цель у кинопремьеры была одна – не остановить теорию циклов, а наоборот – запустить её и сменить цикл с «умерено-плохого» на «плохой», ведь ещё до кинопремьеры Второе Правительство уже вовсю развлекалось над нами со своими экспериментами, просто их никто не замечал в жизненной возне. Четвёртое ноября – хорошенько запомните, Кларенс. Это дата начала «плохого» цикла, и, при условии, что Второе Правительство не будет устранено извне или изнутри, цикл этот, то есть фашизм, продлится двадцать пять лет. Вот и посчитайте, когда и вы, и я, и Рокси, когда все мы сумеем вернуться домой.

– Боже мой… Беру слова назад, слова назад, Вех, и преклоняюсь пред тобой! Ты всё понял. Ты всё понимаешь, а я не понял и не понимаю, и мои мысленные потуги яйца выеденного не стоят. Как ты только… смог разобраться в этой теме настолько глубоко и серьёзно? Так, как я не смог?