В краю несметного блаженства

– Жизнь заставила – мощным пинком под зад. Захочешь выжить – и не такое провернёшь. Я хотел выжить. И спасти своих близких. Не спас. Кроме Рокси. – Вех после каждого короткого предложения выдерживал напряжённую паузу. – Отец мой, как выяснилось, давным-давно примкнул к фашистам, бросил семью, инсценировал самоубийство и уехал в штаб-квартиру Второго Правительства куда-то на край страны. Мать покончила с собой уже по-настоящему вследствие долгой разлуки с отцом. Доктора Брайана Хемельсона избили по приказу всё того же Барна Вигеля, раздели и бросили на морозе, он умер в больнице от ангины. Келли, знакомого, необоснованно уволили из Надзора и тем самым довели его до того, что он застрелился. В общем, плохо всё. И друзья мои оказались безмозглыми упырями.

– Постой, – побледнел Кларенс, – ты хочешь сказать, что доктора Брайана убили, а твой отец – небезызвестный Ролгад Молди, популяризатор послесмертия – оказался предателем? Я не верю, не верю! Это вопиющий кошмар. Искренне соболезную, Вех. А услышать такое про твою маму – больнее всего. Хоть я и не был знаком с ней, но, должно быть, она была порядочной и скромной женщиной. Ужасная смерть – смерть от несчастной любви.

– Соглашусь. Рокси, кстати, имела все шансы повторить участь мамы, если бы не моё вмешательство и не моя помощь. Но не будем об этом. Сменим тему. Вы хотя и расхвалили меня за мою сообразительность, но я до сих пор не понял ваших слов по поводу неких матричных кодировок в показанном на кинопремьере фильме ужасов. Не поясните ли, Кларенс, что скрывалось за этими умными словами? Или вы не вкладывали в понятие «матричные кодировки» особый смысл и банально пытались сумничать?